Шумят боевые знамена

 

Г. Красавцев

 

 

 

РОЖДЕНИЕ

Октябрь 1941 года. Тяжелые дни переживает Москва.

По ночам, когда шум большого города немного стихает, слышны орудийные выстрелы. Враг у ворот столицы. Тревожно на сердце. Часто горла рупоров предупреждают:

- Граждане! Воздушная тревога.

Пронзительно воет сирена. Дождь и слякоть. Немцы все ближе и ближе. Восьмого октября после ожесточенных боев Красная Армия оставила город Орел.

Десятого октября по войскам немецкой армии был издан приказ о порядке размещения частей и соединений в Москве и ее окрестностях. Двенадцатого октября пал Брянск.

В тот же день человекопободный Геббельс отдал распоряжение всем берлинским газетам: «Сегодня падет Москва. Оставить в газетах место для экстренного сообщения». Тринадцатого октября немцы заняли Вязьму. Над столицей нависла черная туча фашизма.

В эти дни Советское Информбюро сообщало: «... положение на Западном фронте ухудшилось. Немецко-фашистские войска бросили против наших частей большое количество танков, мотопехоты и на одном участке прорвали нашу оборону. Наши войска оказывают врагу героическое сопротивление, нанося ему тяжелые потери, но вынуждены были на этом участке отступить

Над Москвой занесена кровавая фашистская лапа. Забуду ли когда-нибудь эти суровые тревожные дни под Москвой в октябре 1941 года?

«Москва в опасности!», «Враг у ворот столицы!», «Все силы на отпор врагу», «Не пропустит!», «Все для фронта!» пестрят заголовками газеты  ...

Советское Правительство было уверено в неприступности обороны столицы.

Гитлер не пройдет! Москва останется Советской! - так сказали большевики.

«Положение на Западном фронте очень серьезное, но в Москве и во всем Советском Союзе есть полная и абсолютная уверенность, что немцы могут уложить во много раз больше своих людей, но Москва останется советской, сколько бы ни брехали нацисты и их подручные по этому поводу», - так заявил Заместитель Начальника Советского Информбюро товарищ Лозовский на очередной пресс-конференции.

- Грудью отстоим Москву!

- Враг не пройдет! - сказали трудящиеся столицы на митингах.

Четырнадцатое и пятнадцатое октября. Положение снова ухудшилось. Пали Можайск, Калуга, Истра, Волоколамск, Руза, Клин. Враг полукольцом окружил Тулу. Немецкие автоматчики подходили к Рублеву, Химкам, Кунцеву. Орудийные выстрелы под Москвой уже слышны были днем и на Арбате и в Сокольниках. Налеты вражеской авиации на Москву участились.

Именно в эти незабываемые суровые дни родилась наша часть.

13 октября состоялось собрание партийного актива Московской организации ВКП(б). Секретарь МК и МГК ВКП(б) товарищ Александр Сергеевич Щербаков сообщил собравшимся о текущем моменте, предложил для защиты столицы создать рабочие Коммунистические батальоны.

Призыв МК и МГК ВКП(б) и лично товарища Щербакова нашел самый широкий отклик. Вздыбилась Москва! Сотни тысяч жителей столицы шли на защиту любимого города. Одни с топорами, лопатами, ломами, кирками шли в пригороды строить окопы, противотанковые рвы, надолбы, проволочные заграждения. Другие становились на фронтовую вахту у станков и агрегатов и работали - работали без сна и отдыха, не покладая рук на помощь фронту. Третьи брали в руки оружие и занимали рубежи, готовые умереть, но не пропустить врага.

Москва, словно потревоженный муравейник. К месту формирования рабочих коммунистических батальонов стекались десятки тысяч добровольцев. Шли металлурги, текстильщики, метростроевцы, студенты, кожевники, трамвайщики, чертежники, ученые, швейники. Шли группами и в одиночку. Сто человек с завода № 23 Киевского района пришли прямо из цеха. В спецовках со смены пришли 57 рабочих и работниц завода «Буревестник». В полном составе явился весь курс сельскохозяйственной Тимирязевской академии. Прямо из аудитории пришли студенты двух курсов Московского механико-машиностроительного института имени Баумана. Пришла полностью партийная организация геолого-разведочного института во главе со своим секретарем Пантелеевым.

Шли фрунзенцы, бауманцы, дзержинцы, молотовцы. Шли из Сокольников, Замоскворечья, Таганки, Красной Пресни и других районов столицы. Шли целыми семьями. Начальник депо Ильича Василий Иванович Палкин пришел со своим сыном 15-летним Борей. Явились со своими сыновьями Григорий Лебедев, Лазарь Фельдман. Пришли мать и дочь Гладковы, муж, жена и сын Болдано, муж, жена и сын Монжеле, Мария Соломоновна Мстиславская с дочерями Людмилой и Зинаидой. Пришли другие семьи.

Шли, готовые жизнь отдать за родную Москву. Вот что писали в те дни добровольцы нашей части, обращаясь с призывом ко всем трудящимся столицы:

«Ляжем костьми, но не отступим. Добьемся того, чтобы подступы к любимой Москве стали могилой для коричневых бандитов.

Мы победим потому, что любим нашу прекрасную Родину, нашу столицу - Москву. Мы победим потому, что в борьбе за эту прекрасную жизнь мы презираем смерть!

Мы победим потому, что с нами наш Сталин!»

В два дня была скомплектована наша часть. А патриоты добровольцы все шли и шли. 17 октября прием добровольцев в батальоны прекратился. Всех желающих итти на фронт отсылали домой. Иные скрепя сердца, обескураженные уходили, но были и такие, которые настойчиво требовали зачислить их добровольцами.

Врач Елизавета Петровна Базыльникова пришла в батальон к вечеру.

- Я хочу добровольцем итти на фронт.

- Зачислить Вас не можем. Прием добровольцев уже прекращен.

... Пять дней подряд приходила Базыльникова в батальон. Пять раз ее отсылали обратно. И все же патриотка добилась своего. Она ходила в райком партии и в Ростокинский райвоенкомат до тех пор, пока оттуда не дали приказ: зачислить Базыльникову в батальон.

Также упорно и настойчиво добивались зачисления их добровольцами студентки Московского авиационного института Наталья Ковшова и Мария Поливанова. Эти две девушки впоследствии отличились в боях и обе удостоены звания Героя Советского Союза.

Волнующие сцены происходили в те дни у помещений казарм. Рано утром к командиру одного из батальонов пришла старушка.

- Голубчики вы мои! Не пускайте в Москву проклятых немцев. Постойте за матушку-Родину. Стара я итти с вами, а то пошла бы. Двух сыновей проводила я на фронт, дала им наказ быть героями. Один погиб под Ельней, второй - у Брянска. Отомстите за них.

…А вам вот, не побрезгуйте, принесла ... - и бывшая партизанка, инвалид гражданской войны Варвара Ивановна Иванова вручила командиру батальона шерстяные чулки, фуфайку и три пары белья.

-Не обижайте, ради Христа. Примите на общее дело посильный дар мой.

Взволнованные стояли бойцы. Крепче сжимались пальцы на винтовке. У многих на глазах блестели слезы.

-Будь спокойна, бабушка. Не пустим немцев.

Спасибо за подарок, - ответил командир, целуя патриотку.

... В полдень батальоны нашей части уходили на фронт. Окопы были совсем-совсем рядом. Оглянувшись назад, мы легко рассматривали дома родной Москвы. Уверенно и широко лилась песня добровольцев-москвичей.

Мы не дрогнем в бою

За столицу свою,

Нам родная Москва дорога.

Нерушимой стеной

Обороной стальной

Разгромим, уничтожим врага.

ШУМЯТ БОЕВЫЕ ЗНАМЕНА

Шумят боевые знамена. Полощатся на ветру. Развеваются алые стяги - символ свободы и величия Родины. Боевые прославленные знамена. Гордость части. Наша слава. Под этими знаменами шли мы в бой. Шли с именем Маршала Сталина на устах, с его образом в сердце. Шли и побеждали ненавистного врага. Великая вера в правоту своего дела помогала нам. Омытые нашей кровью, прославленные боевые знамена вдохновляли нас.

Вспомним же тех, кто отдал жизнь свою за Родину. кто создавал боевую славу нашей части, тех, чья кровь на наших боевых знаменах.

... Это было в первые дни боев. Стрелковое отделение сержанта Шестернюка получило задачу прорваться в тыл противника, оседлать дорогу, ведущую к деревне и не допустить врага подбросить подкрепление.

Пулеметчик Григорий Сидоров выдвинулся вперед к самой дороге, окопался и приготовился к бою. Начались сумерки. Вьюга усилилась. Холод пробирался за воротник шинели. На дороге появились колонны немцев. Сидоров полоснул свинцовой струей по гитлеровцам. Более 20 немцев остались на обочине дороги. Уцелевшие разбежались в стороны и залегли.

Немцев было много. Придя в себя, они густыми цепями бросились в атаку, думая, что перед ними большие силы. Сидоров снова встретил фашистов свинцом. Но силы были явно неравные. Гитлеровцы стали окружать героя. Граната у ног пулеметчика. Двенадцать ран нанесли осколки. Перевязывать раны было некогда. Враг наседал. Истекая кровью, Сидоров в третий раз отразил атаку врага.

Его подобрали товарищи. Он был без сознания. Но все же он крепко держал в руках пулемет. Вокруг москвича - добровольца валялись более 70 трупов немецких солдат и офицеров.

Шумят боевые знамена. Они видели много боев. Они свидетели многих бессмертных подвигов наших бойцов и офицеров.

Навсегда войдет в историю нашей части бессмертный подвиг комсомольца Анатолия Халина. Бывший руководитель группы испытаний научно-исследовательского экспериментального института резиновой промышленности, Анатолий Евгеньевич Халин, как и многие тысячи других москвичей, в суровые дни октября 1941 г. добровольцем пошел на фронт.

Замечательный спортсмен Халин упорно прививал своим бойцам любовь к физической культуре. Он тренировал свою роту в длинных походах, в тяжелых физических упражнениях. Романтик по природе, Анатолий Халин страстно не любил людей рутины. В детстве, десятилетним мальчиком Толя Халин сбежал из дому. Начитавшись приключенческих книг, мальчик решил сам путешествовать. И вот в зимний день, когда особенно сильно свирепствовала пурга, Толя отправился в далекий неизвестный путь. Шел он пешком вдоль линии железной дороги и к вечеру успел дойти от Брянского вокзала до ст. Внуково. Голод заставил попросить у путевого обходчика хлеба. В тот же вечер Анатолий Халин был возвращен домой. Путешествие не удалось. Страсть к новому была отличительной чертой Халина. Это чувство нового он усиленно прививал своим подчиненным. Горячо и беспредельно любил свою Родину Анатолий Халин. И погиб он во имя Родины с гордо поднятой головой. Имя Анатолия Халина навечно вошло в историю героев Великой Отечественной войны. Это было в дни, когда наша часть принимала боевое крещение. Совершив 100 километровый марш по льду озера Селигер, подразделения с хода были введены в бой. Роте автоматчиков было приказано выбить гитлеровцев из деревни и закрепиться в ней.

Шли штурмом. Во весь рост. По колено утопая в снегу, шли не сгибаясь, движимые ненавистью к врагу.

- Вперед, москвичи!

- Вперед за Родину! - раздавалось по цепи.

Роту вел младший лейтенант Халин. Высокий, широкоплечий, он шел впереди цепи, вдохновляя бойцов и сержантов своей роты.

Справа по наступающим, захлебываясь, строчил вражеский пулемет. Но автоматчики шли вперед и вперед.

Раненые не прекращали штурма. Они упорно продолжали итти, обессилев падали, с трудом поднимались и вновь шли, движимые жгучей ненавистью. Даже сраженные насмерть падали лицом к врагу, как бы призывая живых итти вперед.

Вражеский пулемет неистовствовал. Халин обернулся. Непоколебимо шли за ним бойцы, сцементированные единым желанием победить, Он увидел близкие и дорогие лица. Автоматчики роты Борисов, Дорохин, Гайворонский, сержанты Новожилов, Кузин, Суслов, младший лейтенант Набоков ... Но Халин увидел и другое: то там, то тут лежали сраженные товарищи. Если итти так дальше - погибнут все.

И вот Халин принял решение: уничтожить вражеский пулемет. На ходу он крикнул политруку.

- Чащин, принимай команду!

Словно завороженные, смотрели бойцы. Прямо на немецкий пулемет бежал их командир, большевик, патриот. Ближе и ближе. Споткнулся. Упал. С трудом поднялся и, превозмогая боль многих ран, телом своим рухнул на амбразуру вражьего гнезда. Пулемет смолк.

- Так умирают герои! Вперед за мной! - Голос политрука Чащина потонул в мощном русском «Ура».

Рота автоматчиков стремительно ворвалась в деревню. Фашисты не выдержали рукопашной схватки. Немногим гитлеровцам удалось уйти от ярой мести. Десятки вражеских трупов устилали улицы деревни.

Бессмертный подвиг младшего лейтенанта Анатолия Халина стал символом славы и верности воинскому долгу. Уже на следующий день боя в соседнем подразделении нашей части геройский подвиг Халина повторил сержант пулеметчик Дмитрий Окороков.

Рота капитана Колосова, почти сплошь состоящая из студентов Тимирязевской академии, также вступила в бой с марша. Штурмовали узел обороны немцев - деревню Павлово. Одну из стрелковых рот огнем станкового пулемета поддерживал коммунист пулеметчик Окороков - москвич-доброволец, инженер авиационного завода.

Сильный пулеметный огонь, который немцы вели из дзота, заставил нашу роту залечь. Это увидел пулеметчик Окороков.

- За мной! - подал он команду своему расчету. Окороков хотел зайти со своим «максимом» во фланг. Немцы заметили смельчаков и открыли по расчету сильный огонь. Второй номер Борис Горяев и подносчик Лев Солоухин свалились замертво. Окороков остался один. По глубокому снегу герой-пулеметчик вытащил «максима» вперед и, установив свое смертоносное оружие, вступил в поединок.

Сейчас же вокруг Дмитрия Окорокова поднялась снежная пыль. Пули роем летели справа, слева, над головою; врывались в снег, стучали по щиту. Окороков был жив и вел огонь по амбразуре. Но вот кончились патроны, а фашисты в дзоте еще жили. Огонь был менее плотен, но все же держал нашу роту прижатой к земле.

Сержант Окороков оглянулся - рота не двигалась. Тогда он быстро, по-пластунски пополз во фланг дзота. И когда до цели осталось два-три метра, когда герой уже был в «мертвой» зоне, он встал и телом своим закрыл ствол немецкого пулемета.

В тот миг тимирязевцы, не дожидаясь сигнала, поднялись и устремились на штурм деревни.

Из-за снежного вала немцы открыли автоматный огонь. Но кровь героя-пулеметчика Окорокова звала к мести.

Упал смертельно раненый студент Белов. Место товарища сейчас же занял его друг Юдин. Появилось много раненых. Казалось, рота вот-вот опять заляжет. Тогда вперед выскочил политрук Михаил Кудрин.

- Вперед, Тимирязевцы! За мной!

... Вот маленький, юркий сержант Шаров уже заскочил на снежный вал и, стоя, в упор из автомата расстреливал немцев. Красноармеец Иван Чаузов, атлет по сложению, перемахнул за снежный вал, сбил с ног одного немца, затем схватил немецкого офицера, высоко поднял его над головой и с силой швырнул на ствол противотанковой пушки.

В это время на Шарова наскочили два немца и стащили его со снежного вала. Один гитлеровец замахнулся автоматом. Но ударить ему не пришлось. Подскочивший Чаузов убил немца. Второго прикончил сам Шаров.

Бойцы-тимирязевцы Андрей Гоголев, Петр Соловьев и многие другие отличились в этом бою.

Дорого заплатили немцы за смерть инженера-коммуниста Дмитрия Окорокова.

Имя героя сержанта Дмитрия Окорокова, как и имя Анатолия Халина - бессмертно. Слава героям, павшим в бою за честь, свободу и независимость нашей Родины.

Колыхаются боевые знамена. Горят на солнце шитые золотом слова: «За Советскую Родину».

За Советскую Родину дрались с проклятыми фашистами гвардейцы: русский Иван Горошко бок о бок с украинцем Владимиром Лещинским, татарином Амиром Кадыровым, грузином Ладо Ромошвили, казахом Омаром Джанетовым, карелом Петром Грибковым, узбечкой Зибой Ганиевой.

В Привалдайских болотах, под Псковом, у стен Старой Руссы, на подступах к Риге - бойцьг, сержанты и офицеры нашей части вели жестокий бой. Представители народа 32-х национальностей стойко дрались за единую для всех любимую мать-Родину - за Советскую Родину.

... Сосредоточенным ударом противник вклинился в нашу оборону. Разгорелся жестокий лесной бой. Вместе с пехотой в ближнем бою участвовали и артиллеристы батареи лейтенанта Модзалевского.

Осколками разорвавшейся мины был выведен из строя почти весь расчет. В живых остался лишь заряжающий Захар Морозов. Комсомолец не покинул своего боевого поста.

Вслед за артиллерийской подготовкой зарокотали моторы. Это немецкие танки полезли на огневую позицию. Морозов решил вступить в бой.

Один, в упор бил герой по надвигающимся танкам врага. Один за весь расчет работал комсомолец. Шесть танков дымились на подступах к пушке Морозова. Тогда фашисты решили захватить орудие. Группа немецких автоматчиков во весь рост бросилась к пушке. Картечью встретил врагов Морозов. Густыми цепями напролом шли немцы. Пушка прямой наводкой била и, била. Не прошли и автоматчики. Более 100 трупов остались гнить в Привалдайских болотах.

Шесть средних танков и свыше ста немецких солдат и офицеров - таков итог боя. Так дерутся гвардейцы под знаменем, на котором золотом шиты слова: «За Советскую Родину!»

И еще об одном артиллеристе я хочу рассказать Имя его - Сила Шаповаленко.

Мальчиком он был хилым и болезненным. Дед Степан посмотрел на новорожденного и сказал:

- Сдюжит!

Мальчика назвали Силой. Как не шло ему, рахитичному, золотушному, то имя. Но мальчик рос, креп, набирался сил. Учился Шаповаленко хорошо. Сначала в сельской школе, в Орловской области, затем в Орле и, наконец, в Москве, в Государственном университете им. Ломоносова. Физкультурник и альпинист Шаповаленко побывал на многих вершинах Кавказа.

В 1939 году Силу Шаповаленко перевели в аспирантуру университета. Два года рос и формировался молодой советский ученый. Но вот на нашу Родину напал коварный враг. Вместе с другими, Сила Шаповаленко добровольцем пошел на фронт.

... Это было тоже на реке Ловать. Бывший ученый Сила Шаповаленко, уже командовал взводом противотанковых орудий. Сначала на батарею пикировали 18 немецких самолетов, потом пошли 6 танков. Из всего взвода в живых остались лишь командир и его связной красноармеец Симаев.

Вот уже фашисты совсем-совсем близко.

- Симаев!

- Я.

- Подавай снаряды.

- Есть.

Как хорошо слаженный механизм, не разгибаясь работали Шаповаленко и Силаев.

Выстрел за выстрелом метко ложились снаряды. Уже загорелись два немецких танка.

- Симаев!

- Я.

- Ваня, скорее беги в штаб ... Шаповаленко остался один. А танки уже рядом.

И снова летят снаряды. Загорелся еще один танк. И это решило исход боя. Оставшиеся три машина повернули назад. Но вот из-за бугра показалась большая группа немцев. До батальона гитлеровцев шли в атаку, лезли прямо на орудие. Шрапнелью бил по врагу Шаповаленко. Пули жгли тело героя, по пока он дышал и видел - не умолкало его орудие. Дорого продал Шаповаленко свою жизнь. 150 врагов остались лежать перед его орудием. Три танка догорали рядим.

Никогда не умрет светлое имя героя. У русского богатыря - Силы Шаповаленко учатся наши бойцы верности воинскому долгу и стойкости.

Кровь силы Шаповаленко на наших боевых знаменах.

Гордо развеваются на ветру боевые знамена. На одном из них - Орден. Наша фронтовая слава. Наша гордость. Этот орден завоевывали герои части: командир и комиссар Кузнецов и Репин, сожженные немцами; сандружинница Мария Сидорина, Герои Советского Союза Наташа Ковшова и Маша Поливанова; Анатолий Халин и Дмитрий Окороков. Его завоевывали три бронебойщика, верные сыны казахского народа Джюнсул Ахмедзянов, Мургей Малаев и Карк Байзаков - героической смертью завоевавшие себе бессмертие.

Семь вражеских танков шли на них. Семь немецких пушек вели по ним огонь. За танками двигались немецкие автоматчики.

Не дрогнули сыны Казахстана. Когда первая машина была в 100 метрах от бронебойщиков, Джюнсул Ахмедзянов выстрелил.

Меток глаз степного охотника. Танк загорелся. Еще выстрел. Вторая машина завертелась на месте.

Пять танков уже были совсем рядом. Ахмедзянов успел выстрелить еще три раза. Еще три танка ярко пылали. Но в это время шестой немецкий танк всей тяжестью навалился на героев бронебойщиков. Замахнулся было гранатой Карк Байзаков, но бросить не успел  ... стальная махина раздавила, сплющила героев.

Смертью храбрых погибли три бронебойщика. Как 28 панфиловцев, они встретили смерть в борьбе за свободу своего народа.

Никогда не забудет своих верных сынов свободный Казахстан - край Джамбула. Их имена не забудет весь Советский народ.

Их прах не нашли мы, но дали салют

За воинский подвиг чудесный.

Ведь люди-герои бессмертно живут,

Они к нам на праздник победы придут,

Акыны споют о них песни …

Товарищ, тебя тот подвиг зовет.

Бить немцев, как эти вот трое.

Пусть с песней их слава к потомкам дойдет,

О том, как за счастье боролся народ,

Как смерть побеждали герои .

Это стихотворение написано в день гибели героев-бронебойщиков фронтовым поэтом Василием Ермаковым.

Шумят боевые знамена. Они видели много боев. Они свидетели многих бессмертных подвигов наших бойцов, сержантов, офицеров.

Полошатся на ветру боевые знамена. Гордость части. Наша боевая слава.

СЕРЖАНТ И КОМАНДАРМ

Генералы приехали внезапно. Не задерживаясь в полку, они прошли в батальон и затем, на передний край в роты.

Траншеи тянулись по опушке густой березовой рощи. Впереди было поле, за ним кусты, в которых виднелся снежный вал, а дальше через небольшую полянку - противник. Вдали, на горизонте виднелись корпуса больших каменных домов - окраина старинного русского города.

Генералы внимательно осмотрели оборону и, видимо, остались довольны.

Было удивительно тихо. Немцы с утра огня не вели. Молчали и наши. Зимний теплый день клонился к вечеру. Командарм захотел посмотреть, как живут бойцы. В сопровождении группы офицеров генералы направились в землянку, которая была рядом с траншеей. В этот момент недалеко раздался выстрел и вслед за этим кто-то громко воскликнул: «Есть!»

- Кто это? - спросил командующий.

- Снайперская пара: Гончаров и Волошин, - ответил заместитель командира полка майор Кагаков.

В землянке командарма никто не ждал. Часть бойцов спали, сменившись с поста, некоторые курили, ведя простой солдатский разговор. Командир отделения, бывший воин, статный украинец, брился, тщательно подравнивая усы, которыми он гордился.

- Здравствуйте гвардейцы! Принимайте гостей! - сказал командующий.

- Милости просим! Рады гостям! - быстро ответил отделенный. Он смахнул полотенцем мыльную пену со щек и четко отрапортовал: - Командир первого отделения второй стрелковой роты, гвардии старший сержант Жидков.

- Знакомьте с остальными! - сказал командующий.

Подняли спящих. Все уселись на нарах вокруг печки, излучавшей тепло.

- Ну, рассказывайте, кто здесь живет? - промолвил генерал. Отделенный доложил:

- В землянке живут бойцы двух отделений - моего и гвардии сержанта Никитина. Мы собрались сюда из разных мест страны, имеем различный возраст и профессии, но живем дружно ... - и он решительно посмотрел на генерала.

- Продолжайте дальше.

- Вот гвардии сержант Куразов Касим.

- Откуда родом? - обратился генерал к Куразову.

- Из Гурьева, Северный Казахстан, - ответил гвардеец.

-- Хорошо. Продолжайте дальше, тов. Жидков,

- Служит со мной гвардии сержант Жадгиров Хайзулла из Ташкента, гвардии красноармейцы Тимофей Емельдяшев - мордвин, Порфирий Миронов - чуваш, Хайдаров Абдулла - узбек, гвардии младший сержант Якубов. Вот и все кто здесь живет.

- Да у вас тут целый интернационал!

- Да, товарищ командарм, отделение многонационально.

Генерал включил свет электрического фонаря и стал рассматривать лица бойцов и сержантов. Он отметил бравый вид гвардейцев - подтянутых, выбритых, опрятно одетых. На груди многих блестели ордена и медали ...

- Хорошо. Очень хорошо! - сказал генерал. Он вынул из кармана пачку папирос и стал угощать гвардейцев.

- А вы что же сами не курите? - спросил Жидков.

- Я не курю. Но папиросы ношу, чтобы угощать таких вот, как вы.

Обращаясь ко всем бойцам командующий сказал:

- Когда-то я тоже был рядовым бойцом, братцы. Также вот, как вы, стоял в караулах, лежал в болотах, в секретах, ходил в атаки ... Ну, рассказывайте как живете, чем питаетесь, о чем думаете.

- Да что рассказывать. Живем хорошо. Сыты. Водочку и табачок выдают. Вот смотрите ... - Жидков взял коптилку и опустил ее на пол. - Видите, все в новых валенках, на каждом ватные брюки. Надеваем телогрейки, когда в одной шинели холодно. Имеем овчинные рукавицы. Советский народ хорошо заботится о своих воинах. Ну и мы стараемся. Службу несем исправно. Нарушений дисциплины нет. Оружие готово к бою.

- А как оборона?

- И оборона в порядке. Сами видели: траншеи в полный рост, оборудованы огневые площадки постоянные и запасные. Обеспечен порядок. Каждый боец знает сектор обстрела. На днях я поднимал отделение по тревоге ... Собрались в две минуты. «Стойте на месте! Буду поверять!» - и оказалось: у каждого оружие было в порядке, подсумки наполнены патронами. Про запас есть еще в карманах, гранаты на чеку ... И я объявил всем благодарность за хорошую службу.

- Вот вы скажите, товарищ Жидков, что будете делать, если сейчас немцы пойдут на ваш рубеж?

- Подпущу их, как можно ближе, а потом ударим так, что живьем никто не уйдет.

- Дам знать командиру взвода. А сами все, как один, будем биться до последнего вздоха, но врага не пропустим.

Командующий расспрашивал бойцов о родных, о переписки с ними, о харчах. Он рассказал об успешном наступлении войск 1-го и 2-го Украинских фронтов, подчеркнул необходимость быть всегда в готовности к наступательным боям.

- Скорее бы!

- Пора!

- Засиделись здесь!

- Ждем этого часа! Командующий спросил:

- Кто у вас уже был в боях?

- Все, и неоднократно, - ответил Жидков.

С нар поднялся небольшого роста коренастый Куразов.

- Разрешите обратиться!

- Говорите.

- Товарищ командующий! Мы к бою готовы. Ждем часа расплаты врагу, чтобы отомстить за наши 12 ран.

- Что значит 12 -ран?

- Я пролил свою кровь за Родину. Вот Миронов - он ранен 5 раз, Жидков и Никитин имеют по два ранения. Были ранены Якубов и Емельдяшев. Вот наши 12 ран. За них мы будем беспощадно мстить врагам. Мы рвемся в бой.

- Это хорошо. Будьте готовы. Скоро теперь получите приказ.

- Готовы отдать все силы, пойдем в бой в любую минуту.

- Желаю вам в боях успеха. Ну, товарищи, закуривайте еще - и по местам. Мне пора ехать.

Выйдя из землянки, командующий сказал сопровождавшему его генералу.

- С такими бойцами можно хорошо воевать. Передовое отделение. Не забудьте, генерал, - в первом же бою всех их представить к награде.

... Смеркалось. Прощаясь, командующий спросил у Жидкова: - Знаете ли вы своих прямых и старших начальников?

- Кто командир роты?

- Гвардии старший лейтенант Гаевой, - отрапортовал Жидков.

- Молодец! Доволен тобой. Службу хорошо знаешь …

- Служу Советскому Союзу! - отчеканил гвардеец.

Слова генерала сбылись, вскоре часть вступила в бой. Как всегда, Григорий Жидков был впереди. Командир взвода всегда был уверен в Жидкове. Он знал, его отделение задачу всегда выполнит. Так было и сейчас. Еще накануне боя, выступая на ротном митинге, Жидков дал клятву: «Буду бить врага до последних возможностей, пока в жилах течет кровь, пока бьется сердце

Так думали и все бойцы, воспитанные Жидковым. И когда началась атака, стрелковое отделение Жидкова первым вырвалось вперед, стремясь скорее сблизиться с противником.

Фашисты отчаянно сопротивлялись. Они обрушили на нашу пехоту мощный минометный огонь.

- Вперед, гвардейцы! Вперед! - непрерывно призывал своих бойцов отделенный Жидков, следуя впереди отделения.

По отделению Жидкова ровнялись бойцы взвода, а за ним и вся рота. Противник не принял штыкового боя и начал поспешно отходить. В это время осколком разорвавшейся мины был ранен Жидков. Гвардеец и виду не подал, что он ранен. Но когда бойцы увидели на рукаве шинели кровь, Жидков громко, чтобы слышали все бойцы отделения сказал:

- Немец дрогнул. Надо догонять и уничтожать. Не мешкайте! Я с вами.

Быстро разрезали рукав шинели. Рана оказалась сквозной. Сержант Куразов Касим перевязал ее.

- Иди, товарищ командир, в санчасть.

- Что ты, друг, Касимушка ... Вперед надо итти.

И отделение Жидкова снова ринулось преследовать отступающего врага.

Выскочив на опушку леса, Жидков заметил, как по лощине в этот лес спешат немцы.

- По фашистским бандитам огонь! - раздалась отрывистая команда: - «Пли!», «Пли!», «Пли!».

Первым открыл огонь ручной пулеметчик гвардии младший сержант Якубов. Двенадцать дисков патронов выпустил гвардеец по врагу. Второй номер пулемета гвардии красноармеец Тимофей Емельдяшев только успевал сменять диски. Много немцев положили пулеметчики. Немало истребили их и другие бойцы отделения. Сам Жидков, несмотря на мучительную боль раны, истребил 10 гитлеровцев. Снайпер отделения гвардии красноармеец Абдулла Хайдаров уничтожил 6 немцев, из них одного офицера. Гвардии красноармеец Серпалиев убил 3-х немцев.

Фашистов в лес не пустили. Они вынуждены были отступать лощиной, где их расстреливали наши бойцы.

... Только к вечеру, когда распухла раненая рука и ею трудно было пошевелить, Жидков явился к своему взводному.

- Я ранен.

Стоявший рядом командир второй роты офицер Гаевой сказал Жидкову:

-- Я видел, как дралось ваше отделение. Молодцы гвардейцы. А вы, Жидков, достойны награды. Буду ходатайствовать, чтобы вас представили к ордену,

- Служу Советскому Союзу!

Культурно и зажиточно жила семья Григория Ивановича Жидкова, находя радость и счастье в созидательном труде. Сын Жидкова был помощником машиниста на мощном паровозе «ФД», дочь - бухгалтером. Радостная была жизнь.

Проклятый Гитлер, нарушил эту мирную жизнь. Запылали города и села, полилась кровь советских людей. Григорий Иванович ушел на фронт, чтобы с оружием в руках отстаивать свое счастье.

Участник многих боев гвардии старший сержант Жидков четырежды пролил свою кровь за Родину. И каждый раз после излечения в госпитале, он неизменно заявлял:

- На фронт! Немец еще оскверняет нашу землю.

... На второй день боя генерал специально приехал в медсанбат, чтобы вручить гвардии старшему сержанту Григорию Ивановичу Жидкову орден Славы 3-й степени.

Принимая из рук генерала орден, Жидков дал клятву: еще беспощаднее истреблять фашистскую нечисть, бить немцев до полного их разгрома и уничтожения.

В ЗЕМЛЯНКЕ

Мы находимся в добротной землянке. Внутри она скорее похожа на дом: хорошо обтесанные бревенчатые стены, высокий потолок, перегородка, два широких окна. И только железная печка, да сплошные нары вдоль стены, говорят, что это фронтовое жилье солдат.

Постоянные обитатели землянки в сборе. Сейчас их семеро: казах Кунзбаев, грузин Цирцвадзе, украинец Горбачев, узбек Джурабаев, чуваш Чалдыркин и русские Орлов и Смирнов. Боевая семья. Восьмой - гвардии старшина Гончаров - находится на ночной «охоте».

Вечер. На дворе резкий северо-восточный ветер. Пронизывающий, холодный. В землянке тепло. Ее делали умелые руки теперешних ее обитателей. За дверью - просторный тамбур, сделанный для того, чтобы морозный воздух не сразу попадал в землянку.

На минуточку заскочил связной командира роты. Он принес в землянку свежие газеты.

- Послушаем новости, - сказал Орлов, развертывая фронтовую газету «За родину».

- Товарищи! Слушайте сообщение Информбюро.

... Горячо обсуждали гвардейцы радостную весть о начале нового наступления войск 1-го Украинского фронта. Затем Горбачев, Смирнов и Орлов по очереди читали вслух боевые эпизоды с фронтов великой Отечественной войны, известия из-за границы, о военных действиях в Италии, о мощных налетах авиации союзников на города Германии.

- Я так думаю, братцы, - заявил Чалдыркин,- Гитлеру скоро будет капут.

- Вот развертывается зимнее наступление Красной Армии. Союзники откроют второй фронт - и тогда не выдержит немец.

- Нам бы скорее пойти в бой, - вмешался Кунзбаев.

- И пойдем, теперь уж скоро пойдем, - перебил его Цирцвадзе. Помолчал, а потом добавил: - соскучились все мы ...

Глаза Цирцвадзе разгорелись. Он вскочил с нар и, потрясая кулаками, скороговоркой проговорил сильным голосом с кавказским акцентом: - мстить есть за что. За разграбленные города и села, за невинно пролитую кровь, за слезы и муки советских граждан.

- Кацо! Успокойся. Это хорошо, что ты кипишь  ...

- С ярой местью в сердце легче воевать, - ответил гвардеец, - давай музыку. Душа горит!

Смирнов бережно достал с полки гармонику. И через несколько секунд из-под умелых пальцев гармониста полилась мелодия популярной украинской песни «Распрягайте хлопцы конив . ..» Сначала песню подхватил Горбачев, затем остальные. Даже плохо знавшие русский язык Джурабаев и Кунзбаев, сидя по-калмыцки, поджав под себя ноги, подпевали без слов, раскачиваясь в такт.

Украинскую песню сменила «Тачанка», затем спели «Катюшу», «Ермака».

- Весело у вас, - сказал, входя в землянку, разводящий. - Далеко слышна песня. - И, обращаясъ к Джурабаеву и Чалдыркину, добавил: - Приготовьтесь к выходу, на пост.

... Долго пели, беседовали о своем житье-бытье, вспомнили родные края, радостную довоенную жизнь.

Уже Джурабаев и Чалдыркин вернулись с поста и на их место ушли Орлов и Кунзбаев, уж многим пора было отдохнуть перед предстоящей ночной вахтой, а душевный разговор все еще продолжался.

Длилось это долго, пока коптилка не стала моргать, готовая в любую минуту потухнуть.

- Ну, спать, товарищи! - сказал Смирнов.

- Потух свет. Уснули бойцы. И только справа от двери неугомонный Цирцвадзе не спал. Он шептал в ухо соседу из Далекого Узбекистана:

- После войны, Кацо, приезжай ко мне в гости. Раз попьешь воды из Кура реки - наш будешь. Приедешь?

- Нет, лучше края, чем мой Узбекистан, не найти, ты приезжай к нам весной, когда цветут розы...

Мечты о близком и дорогом прервал приход Гончарова. Старшина устал и продрог. Но он был доволен, лицо и глаза его улыбались. Отогревшись у печки, Гончаров лег и сейчас же заснул, не успев докурить папироску. Цирцвадзе поднялся на локте, посмотрел на спящего, потом бережно подоткнул вокруг него шинель и в землянке снова стало тихо.

СНАЙПЕР

В тот день, когда землянку Григория Жидкова посетил командарм, гвардии старшина Гончаров убил немецкого снайпера. Это была большая победа гвардейца. Гончаров «охотился» за этим снайпером трое суток. Гитлеровец контролировал дорогу, которая шла от командного пункта батальона к роте старшего лейтенанта Гаевого. Затем по этой же дороге наши бойцы ходили к ручью за водой. Тут-то и подкашивал их немецкий снайпер.

Гончаров терпеливо ждал, когда покажется немец. Трое суток, замаскировавшись, он лежал не шелохнувшись. Победила гвардейская выдержка. А дело было так: немецкий снайпер находился в укрытии на крыше большого дзота. Гончаров же лежал замаскированный в развалинах дзота на болоте. У гвардейца позиция была явно не выгодная. Но она была лучшая, какую можно было найти в этом месте. Весь день пролежал Гончаров. Никаких результатов. Хитрый враг не показывался.

Ночью Василий Гончаров оборудовал для себя другую позицию. И второй день не принес успеха. Тогда Гончаров соорудил из тряпок, веток и каски чучело. Уложив чучело в развалинах дзота, Гончаров устроился наблюдать из запасной позиции. От чучела к ноге гвардейца была протянута проволока. На эту удочку и попался гитлеровец.

Когда Гончаров стал дергать ногой - чучело зашевелилось. Немецкий снайпер долго терпел. Потом не выдержал, высунулся и выстрелил в чучело. Прошло не более двух секунд. Но и этого было достаточно. В поединке с немецким снайпером победителем оказался Гончаров.

Участник севастопольских боев, старшина Василий Николаевич Гончаров был ранен. 4-го января 1943 года после излечения в госпитале он прибыл в нашу часть. Его приезд совпал со знаменательным событием. В этот день нам было вручено Гвардейское знамя. Тогда на боевом счету Гончарова числилось 7 истребленных немцев. Год спустя в канун 1944 года Гончаров писал в МК ВКПб):

«Дорогие товарищи!

1943 год был прожит в суровой и беспощадной борьбе с врагом. Это был год замечательных побед Красной Армии на Дону, на Кубани, в Донбассе, под Орлом, под Брянском, на Днепре.

И для меня 1943 год прошел не даром. Год назад на моем боевом счету числилось всего лишь 7 истребленных немцев. За год мой счет увеличился во много раз. В моей снайперской книжке стоит сейчас цифра 263. Значит, за прошедший 1943 год я истребил 256 фашистских мерзавцев.

Таков итог моего фронтового года.

Заверяю Вас, дорогие товарищи, что буду непрерывно увеличивать счет мести.

В. Гончаров

256 немцев! Один советский воин большевик истребил 256 немцев.

Стрелял Гончаров удивительно метко. Однажды мне пришлось быть свидетелем этого. Осенью Гончаров простудился и 10 дней пролежал в постели. Вернувшись в батальон Гончаров в тот же день просится на «охоту».

- Подожди пару дней. Ты ведь, небось, и стрелять-то разучился.

- Разрешите доказать!

И Гончаров стал смотреть куда бы ему выстрелить. Рядом стояла большая сосна. Самый высокий и толстый сук выделялся из кроны. На его конце - веточка, а на ней еле заметная с земли шишка. Гончаров прицелился и выстрелил. Шишка упала на землю.

- Я ведь сибиряк, - сказал Гончаров, поднимая шишку и показывая ее командиру.

Жизнь снайпера полна боевых эпизодов и всякого рода неожиданностей. Однажды находясь с напарником в засаде, Гончаров был обнаружен немцами. Застрочили пулеметы. Вслед за ними заговорили вражеские минометные батареи. Весенняя земля дрожала, раздираемая на куски взрывами тяжелых мин. Сорок минут длился этот налет. Когда немного стихло, Гончаров и его напарник попытались отползти назад. И снова поднялась ураганная стрельба. Летели комья еще не совсем талой земли, исковерканные деревца, щепы; казалось вокруг не было живого места. Но снайперы были живы. Гончаров свято выполнял золотое правило -- во всех случаях глубоко врываться в землю. Пули и осколки не тронули гвардейцев. Так и лежали пока не стемнело.

- Это был самый несчастливый день, - вспоминает снайпер, - вымокли, продрогли, а вернулись ни с чем.

Однажды, в начале мая, под вечер, усталые возвращались с «охоты» Гончаров и его напарник старшина Волошин. На опушке леса они наткнулись на немецкую пушку, которая еще в марте, при поспешном отступлении, была оставлена фашистами. Вокруг валялись снаряды. Снайперы переглянулись.

- Попробуем?

- Давай попробуем.

Повернули орудие в сторону противника. Навели на глазок. Зарядили ... Первый снаряд разорвался где-то далеко. Уточнили наводку. Второй снаряд вдребезги разнес немецкую землянку со всеми ее обитателями. Из соседних блиндажей выскочили немцы. Почти одновременно грянули два выстрела. Потом еще два. Четырьмя немцами стало меньше.

Однажды Гончаров встретил знакомого старшего сержанта.

- Что нос повесил, гвардеец? - спросил снайпер.

- Жалко товарища. Сегодня ранило лучшего бойца моего расчета. Немецкий снайпер проходу не дает. У станкового пулемета он щит пробил в двух местах.

- Подожди меня, друг, я только добегу до командира.

Гончаров вернулся довольный. Комбат разрешил ему пойти на «охоту» за немецким снайпером.

Ночью старший сержант показал Гончарову расположение обороны, указал откуда бил немецкий снайпер, а на рассвете Гончаров уже сидел в засаде. Весь день ждал гвардеец снайпера. И неизвестно чем бы закончились его наблюдения в этот день. Только случай помог. Метрах в сорока от Гончарова в лощине пролегала тропинка. По ней согнувшись быстро шел боец с термосом на ремнях. Углубившись в лощину, боец решил, что опасность уже миновала, разогнулся и пошел медленнее.

Со стороны противника раздался выстрел. Гончаров услышал, как по термосу щелкнула пуля. Но чтобы не выдать себя, он не шелохнулся. Чахлый кустик впереди, метрах в двухстах показался ему подозрительным. И действительно, когда боец с пробитым термосом поднялся и пустился бежать, кустик зашевелился. Немецкий снайпер выстрелил вторично. Это был последний выстрел в его жизни.

Заслуга снайпера Гончарова не только в том, что сам он бил немцев. Василий Гончаров - инициатор снайперского движения в полку. За несколько месяцев гвардеец обучил снайперскому искусству более 40 своих товарищей. Хорошо зная казахский, узбекский и татарский языки Гончаров охотно учил бойцов нерусской национальности.

В другом письме в военный отдел МК ВКП(б) Гончаров писал:

«Ни днем, ни ночью не даем покоя фашистской погани. За это время мои ученики истребили несколько сот немецких солдат и офицеров. Напарник Волошин уничтожил 206 немцев. Баймурзин - 49, Набиуллин - 46, Исхак Валиев - 128, Тугильтаев - 27, Анапьяев - 44, Турмагомбетов - 29. Но мы не успокаиваемся на этом. Каждый из нас жгуче ненавидит фашистскую погань и каждый готов до последних возможностей бить проклятую немчуру

...Гончаров был неутомим. В дождь, туман, в зной и пургу, в слякоть и мороз, днем и ночью, иногда по целым суткам лежал Гончаров, выслеживая врага. Спокойствию, хладнокровию, терпеливости учил Гончаров и своих боевых друзей.

Молодой снайпер Вотинцев впервые пошел на «охоту». Когда появился немец, Вотинцев заволновался. Винтовка дрогнула в руках, куст, за которым лежали Гончаров и Вотинцев, зашевелился.

- Не стрелять! - приказал Гончаров. Ничего не понимая Вотинцев посмотрел на учителя.

- Да, да, не стрелять. Ты волнуешься, руки у тебя дрожат. Так сам погибнуть можешь. Успокойся. На спусковой крючок нажимай плавно. После выстрела не шолохнись ...

Благодаря Гончарову Вотинцев стал отличным снайпером.

... Однажды немец пытался поймать Гончарова на приманку. Гитлеровский снайпер соорудил чучело. Но Гончаров разгадал уловку врага и терпеливо ждал. Немец тоже ждал. Прошел час, два, четыре. Кончался день. Нервы немца не выдержали. Он решил, что за ним никто не наблюдает и высунулся. В ту же секунду пуля насквозь прошила его череп.

Вспоминая этот случай, Гончаров говорил:

- Это был двухсотый немец и шестой снайпер. Юбилейный немец!

Однажды Гончарова выследил немецкий снайпер. Разрывная пуля пробила подсумок. Гончаров медленно упал, принимая вид, что убит. А затем, оставив каску на месте, быстро, по-пластунски отполз в сторону и стал наблюдать.

Два часа ждал гвардеец. Немец не вытерпел, раздвинул кусты и приподнялся. Две пули одна за другой угодили в череп гитлеровца.

... В октябре 1943 года руководитель делегации москвичей прибывшей в нашу часть, заместитель заведующего Военным отделом МК ВКП(б) тов. Рябинин от имени МК ВКП(б) преподнес Василию Гончарову золотые часы. Принимая подарок снайпер заявил:

 - Буду беспощадно уничтожать фашистскую мразь. Убью немца, посмотрю на часы, засеку время. Вспомню, что это подарок Родины и вновь стану искать врага, чтобы убить и его. И своим ученикам скажу, чтобы беспощадно истребляли немецких бандитов.

Рассматривая винтовку знаменитого снайпера, делегатка Бакаева спросила Гончарова:

- Как же так? Вы вот убили из этой винтовки 232 немца. А на ложе нет ни одной зарубки.

- И не удивительно. На каждого немца гада не хватит места для зарубок. Да и стоит ли винтовку портить из-за фашистских мерзавцев.

Особенно отличился снайпер Гончаров в февральских боях на Ленинградском фронте. Только за три дня преследования противника Василий Гончаров истребил три расчета станковых пулеметов, расчет автоматической пушки, четырех немецких снайперов, трех офицеров и более тридцати солдат.

Весть о боевых делах снайпера быстро дошла до Москвы. Из МК ВКП(б) горячо поздравили героя с успехом. Гончаров ответил:

- Жизнь моя принадлежит Родине. Буду бить немца, пока бьется сердце.

По-гвардейски выполнил свое обещание Гончаров. Без устали выслеживал врага и уничтожал его.

... На подступах к Прибалтике смертью храбрых погиб коммунист Гончаров. Родина высоко оценила боевые дела гвардейца, наградив его орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалью «За отвагу».

Имя снайпера Гончарова, истребившего 307 немцев, навечно вошло в историю нашей Гвардейской Краснознаменной части.

ВО ИМЯ РОДИНЫ

Бой шел уже за рекой. Утром полки стремительным штурмом прорвали сильно укрепленную долговременную оборону немцев глубиной до трех километров, оседлали шоссейную дорогу и, упорно продвигаясь вперед, вышли к полотну железной дороги.

Вместе с боевыми порядками пехоты неотступно следовали артиллеристы прямой наводки. Но полковой артиллерии здесь было мало. Враг упорно сопротивлялся. У врага были самоходки и танки. На пути нашей пехоты возникали десятки огневых точек и всевозможных препятствий. Немцы выставили заслон - стальной пояс и, чтобы разбить его, нужны были танки и более мощные орудия. Отступая, враг взорвал все мосты, а подступы к переправам густо заминировали. Нужно было немедленно найти переправу, где могли бы пройти наши танки и самоходные орудия. Это была нелегкая задача. Берега реки противник обстреливал ураганным огнем. Тяжелые снаряды и мины избороздили все вокруг, не оставив на земле живого места.

Но время не ждало, медлить было нельзя. Командир саперного батальона офицер Паршин вызвал к себе опытного сапера-разведчика гвардии красноармейца Петра Самсонова.

- Любой ценой нужно найти переправу. С вами, Самсонов, пойдет десять отборных саперов. Разведайте берега - они должны быть отлогими с обеих сторон; найдите отмель, по которой могли бы итти танки и пушки.

- Задача ясна, товарищ командир. Переправа будет найдена, - ответил сапер-разведчик. - Разрешите итти.

- Действуйте! Желаю успеха.

По лощинкам и кустикам, умело маскируясь, Самсонов привел своих сапер к реке. Тысячи осколков снарядов и мин, невидимые, несли смерть всему живому. Смерть стояла рядом, в двух шагах от каждого, но никто о ней не думал. За многие месяцы войны к ней привыкли, как потерявший зрение, привыкает к очкам или безногий к своим костылям.

Самсонов разделил группу на двое. Одна, под командованием сапера Спиридонова, направилась вниз по реке по правому ее берегу, другая - в ней был и Самсонов - вниз по левому берегу. Вскоре отлогие берега с двух сторон реки были найдены. Оставалось в нескольких местах прорубить лед и измерить глубину реки. Гвардейцы приступили к работе. Фашисты заметили смельчаков и обрушили на переправу шквальный артиллерийский и минометный огонь.

Один за другим выходили из строя бойцы. Пока Самсонов перевязывал первых двух раненых, появились новые. Самсонов вместе с гвардии красноармейцем Просековым выскочил на середину реки и начал рубить лед. Измерили глубину в середине русла.

- Танки пройти могут, не глубоко - обрадованно закричал гвардеец. В этот момент тяжелый снаряд разорвался в 10-ти метрах от бойцов. Самсонов почувствовал боль. Осколки в трех местах насквозь прошили ногу.

- Жив? - подскочил к Самсонову Просеков.

- Жив. Приказываю взять раненых и ползти обратно. Переправа найдена. Я позднее доползу сам.

Самсонов остался один.

То, что река была измерена только в средине ее русла, было совсем недостаточно. Самсонов решил сделать еще несколько промеров. Превозмогая боль, он схватил топор и пополз к противоположному берегу реки. Напрягая силы, гвардеец начал долбить лед, чтобы и здесь измерить глубину воды. В нескольких местах это удалось Самсонову.

... Снаряд упал совсем рядом. Осколками герою-саперу оторвало ступню левой ноги. Лед стал красным от крови. Только теперь Самсонов пополз обратно, оставлял за собой кровавый след.

Теряя силы, Самсонов полз к своим. Он решил во чтобы то ни стало лично доложить командиру о выполнении приказа. Чтобы сократить путь, гвардеец пополз по хорошо протоптанной в лощине стежке. Продвинувшись метров на двадцать, Самсонов услышал стон. В стороне лежал боец.

- Вернись, товарищ, там мины. На них уже подорвались трое. Вот и я тоже.

Но Самсонов не вернулся. Он видел, как за ним ползут другие раненые. Не зная, что стежка минирована, они ползут на верную смерть. Чтобы спасти других, Самсонов решился на смелый шаг. Собрав последние силы, он пополз по стежке вперед. Без шума, осторожно действуя руками, Самсонов обнаружил две искусно замаскированные противопехотные немецкие мины. Уже непослушными пальцами отважный сапер обезвредил мины.

У гвардейца не было больше сил. Но он успел передать раненым.

- Смело ползите вперед. Путь свободен.

Сутки спустя я видел Петра Самсонова на госпитальной койке. Бледный от потери крови, он держался бодро. А когда мы с ним заговорили о героическом поступке, который он совершил, Самсонов, нахмурившись, сказал:

- Что же тут героического, я сапер. Я всего лишь выполнял свой долг.

МОСТ

Некогда живописные левитановские места сейчас выглядят уныло и страшно. Березовые перелески и солнечные поляны сплошь изрыты воронками. Верхушки больших и малых деревьев мертво торчат голые, общипанные осколками вражеских мин, бесконечными очередями разрывных пуль фашистских автоматов.

Здесь идет война.

Вот уже более двух недель эти красивейшие в области места ни днем, ни ночью не знают тишины. Сотни и тысячи тонн металла обрушил враг на этот участок фронта, стремясь любой ценой задержать наше наступление.

Но это не помогает. В жестоких кровопролитных схватках мы упорно и настойчиво, метр за метром движемся вперед. Грызем горла 16-й немецкой армии.

Не хочется фашистской мрази уходить с нашей благородной земли. Но приходится. Правда, многие немцы остались здесь навечно. Они гниют в земле, которую пытались завоевать.

Ползком пробираемся к реке. Один из моих спутников - старший лейтенант Дунаевский - на минутку задержал меня.

- Смотри, пресса, - прессой в шутку он называл меня за мою профессию, - видишь вон слева лощинку. Это - «долина смерти». Редко кто минует ее невредимым. Лощина со всех сторон простреливается немецкими снайперами - «Кукушками». Немцы сидят на деревьях, откуда им вся лощина видна, как на ладони.

Затем Дунаевский рассказал мне, как вчера он полз по этой «долине смерти».

- Всего лишь двести метров. А путь казался бесконечным. Многое передумал за эти минуты. Двадцать три трупа насчитал, пока дополз. И вот видишь -- жив.

Лев Давидович Дунаевский - профессор Московского механико-машиностроительного института имени Баумана. Как и тысячи других патриотов, в суровые октябрьские дни 1941 года добровольцем пошел на фронт, чтобы с оружием в руках защищать родную Москву. Как и тысячи других москвичей-добровольцев он никогда не держал в руках винтовки.

- Война научила многому. Был Связным у командира роты, ходил в атаки, подносил боеприпасы, на животе ползал по болоту ... Так-то, пресса, - война. А вчера - не думал, что останусь жив.

- Ничего, профессор, будете живы. Скоро завоюем победу. Кончится война. Зарубцуются раны земли. Эти рощи так же будут красивы... Жизнь по иному любить будем. Эту замечательную жизнь.

Разговаривая, мы ползком догнали остальных и остановились у речки.

Сутокская Робья - река, которая есть лишь на топографических картах, да и то крупного масштаба. В те дни она была ареной жестоких боев. Достаточно было провести в этих местах сутки, чтобы понять, почувствовать и увидеть весь ужас войны.

Вечерело. По реке плыли немецкие трупы. Вот они «завоеватели мира», плывут посиневшие, разбухшие. Выродки рода человеческого! Они пришли к нам за «жизненным пространством». Здесь, на искони Псковской и Новгородской земле они получили сполна. Вот этому, рыжему, что плывет с открытыми оловянными глазами, что ему нужно было на нашей земле? Сейчас гитлеровскому громиле уже ничего не нужно.

Солнце скрылось за горизонтом. На реке стало невыносимо душно. По лощинам поползли седые клочья тумана, распространяя вокруг зловонный запах.

- Не знаешь, куда деться от этого удушья, - сказал старший батальонный комиссар Петров-Соколовский, комиссар стрелкового полка, который вел здесь бой. -- Это гниют немцы, мечтавшие навечно поселиться здесь. Много их гниет вокруг. Уж мы постарались.

Густая сентябрьская ночь распластала над нами свои крылья. Канонада усилилась. Фашисты нервничали.

К реке подходили все новые и новые группы бойцов, сержантов, офицеров. Это саперы. Здесь они должны построить мост для переправы на тот берег тяжелых танков.

Задача была нелегка. Саперный батальон не имел опыта постройки таких мостов. Но мост нужен, как воздух. Партийные и непартийные большевики на митинге и на собраниях сказали:

- Мост будет построен.

Общее мнение и волю выразил знатный сапер - сержант Александр Беззубов, шесть раз проливший свою кровь за Родину.

- Умрем, но приказ командира выполним.

Под этим лозунгом саперы приступили к строительству.

Подразделение было разбито на две группы.

Одна, более многочисленная, под командованием младшего лейтенанта Чекалова направилась за два километра в лес на заготовку материалов, вторая - осталась на месте, чтобы строить ряжи и верхние сооружения моста.

Плотники в свою очередь были разделены на две бригады. Одну возглавлял старший лейтенант Черковер, вторую - старший лейтенант Целукидзе.

Сначала все шло хорошо. Из леса на лошадях доставляли материал. Начали сооружать ряжи. Но вот подача леса прекратилась. Немцы начали ожесточенный обстрел всей площади. Лошади вышли из строя.

Лес стонал от разрывов тяжелых снарядов. Хлопали по листьям и сучьям деревьев разрывные пули, обдавая работающих тысячами мельчайших осколков. Был тяжело ранен командир взвода Чекалов.

Командир батальона офицер Паршин послал в лес своего заместителя старшего политрука Бахирева.

- Лошади побиты. У плотников нет леса. Мы понесем лес на себе. - Так сказали большевики.

И вот ... парторг Зайцев, старший сержант Карнаухов, младший сержант Хлопитько, красноармейцы Мустафин, Терешин, Пинкин, Савин, Сергеев и другие взвалили на плечи тяжелые бревна и понесли их к реке.

Всю ночь без отдыха работали саперы. Подразделение таяло на глазах. Многие раненые оставались в строю.

Неутомимо вместе с другими работала санинструктор Мария Фищева. Москвич-доброволец, она проявила себя на фронте бесстрашной, смелой. Три Правительственные награды украшают ее грудь.

Во время одного из мощных артиллерийских налетов противника, Фищева, вдруг, громко закричала, прося помощи. Все, кто был на строительстве, лежали на земле у обрывистого берега, спасаясь от осколков в многочисленных воронках. Первым бросился на помощь офицер Паршин. За ним поспешили старший сержант Тихонов, красноармейцы Заказов. Минабутдинов и Шашков.

Страшная картина предстала пред ними: тяжелый немецкий снаряд угодил в землянку, где находились бойцы. Из-под развалин раздавались приглушенные стоны.

Чтобы не повредить пострадавших, работали без ломов и лопат, осторожно разгребая землю и щепы руками. Вот показалась одна голова, другая. Из одиннадцати человек четверо были убиты. Остальных во-время спасли саперы - строители моста. К концу второй ночи ряжи были готовы. Первый закончила сооружение ряжей бригада Черковера. Сам он был тяжело ранен. Пуля попала Черковеру в рот, выбила зубы и разорвала обе щеки. Стоящий рядом Паршин поднял упавшего командира и поцеловал его крепко, крепко.

Говорить Черковер не мог. Он знаками дал понять своей бригаде, чтобы скорей шли помогать соседям. Командир второй бригады старший лейтенант Целукидзе был ранен еще раньше. Рана в живот оказалась смертельной. Герой-сапер умер, пока его несли в санитарную часть. Буквально за несколько секунд до смерти Целукидзе просил двух саперов, которые несли его в санчасть, оставить его на берегу реки.

- Хочу посмотреть, как по нашему мосту пойдут танки, - шептал умирающий.

Дно реки оказалось неровным. Ряжи перекашивало. Первым полез в ледяную воду командир взвода Шубович. Два часа работали по пояс в воде, выравнивая дно.

Трижды в мост попадали снаряды. Разбивали опоры, настил, брусья, прогоны. Саперы исправляли повреждения.

Осколком мины был тяжело ранен в ногу Беззубов. Он так же самоотверженно работал, отдавая все свои силы. Когда почти готовый мост был поврежден, раненый Беззубов, превозмогая боль, первым бросился исправлять повреждения.

Двое суток, в исключительно тяжелых условиях, не покладая рук работают саперы. Непрерывный обстрел вывел многих из строя. Река стала красная от крови.

Упал тяжелораненый красноармеец Заказов. Фищева перевязала рану. Людей оставалось так мало, что отнести раненого в санчасть было уже некому. Кое-где работы приостанавливались - не хватало рабочих рук. Заказов видел все это.

- Дайте мне топор.

И тяжелораненый он снова верхом на ряже рубит пазы. Ходить Заказов не может. Паршин и Бахирев сами подносят к ряжам бревна, поднимают их наверх и укладывают их так, чтобы Заказов мог работать с наименьшими движениями.

Трудно, очень трудно было. И все же мост построили. Змеиное шипение мин, отрывистый свист пуль, угрожающий вой снарядов, тысячи и тысячи осколков всюду несли смерть, но ничто не останавливало работы.

На рассвете второй ночи танки прошли по мосту.

ЖИВОЙ МОСТ

В этом бою победила воля большевиков.

На подступах к Риге враг создал ряд мощных оборонительных сооружений. Немцы надеялись задержать здесь гвардейскую поступь наших частей. Но враг снова просчитался. Бой был жестоким и кровопролитным. Как только немцы замечали наших пехотинцев, бегущих к реке; они открывали сильный огонь по отлогому берегу, где были удобные подходы к переправе. Потом они начали бить по самой реке.

... Вот пехота рванула вперед еще раз, но броска не получилось. Быстро перейти реку не представлялось возможным. Брод был глубокий и течение сбивало бойцов с ног. Немцы отбили и эту нашу попытку переправиться вброд на другой берег.

И вот тогда решили перебросить через речку штурмовой мостик. По нему пехота стремительным броском должна будет ворваться на противоположный берег, занятый немцами.

Вызвали саперов из взвода гвардии старшего лейтенанта Мармажева. Москвич-доброволец Федор Мармажев пришел к нам в часть рядовым бойцом. Участник многих боев, коммунист Мармажев дважды пролил свою кровь за Родину и дважды возвращался в строй. Именно его взводу поручили ответственную задачу построить и навести штурмовой мостик.

Вскоре отделение гвардии старшего сержанта Лазарева было на месте. Коммунист Валентин Лазарев бывший токарь Московского авиационного завода - знатный воин нашей части. На его груди красуются орден Красной Звезды, ордена Славы 2-й и 3-й степени и две медали «За отвагу».

Вместе с Лазаревым к реке пришли бойцы его отделения: Сергей Евтюшкин, Мерзанур Давлетханов, Иван Нитрусов, Алексей Кудинов, Петр Сасов, Иван Поманов, Николай Мошев, Петр Черкулаев и парторг взвода, друг Лазарева, Муштаба Ащербеков.

Кроме того в помощь отделению саперов были приданы автоматчики.

Лазарев подал команду. Он приказал саперам поставить опоры, на которые можно было бы быстро закрепить штурмовой мостик.

Но едва гвардейцы вошли в воду, немцы сосредоточили на них свой огонь. Автоматчики Волков, Гуща и сапер Давлетханов были ранены. Жерди, слоги и сваи унесло течением. Несколько раз саперы пытались забить в воде опоры. Немцы прямой наводкой выводили людей из строя, Это влекло. только лишние жертвы. Перекинуть мост не удавалось.

Между тем время шло. Нельзя было терять ни минуты. Лазарев принял дерзкое решение:

- За мной! Перенесем пехоту на своих плечах. - И командир отделения побежал в лощину, где был заготовлен штурмовой мостик.

По его команде саперы подняли тяжелую ношу на плечи и вынесли ее из лощины. Пригнувшись под грузом, но не сбиваясь с шага, саперы несли штурмовой мостик к реке. Немцы встретили их минометным огнем. Мины рвались справа и слева, но гвардейцы шли и шли вперед, к цели. Когда кто-нибудь раненый падал, его место занимал другой. Герои шли не останавливаясь.

До реки оставалось несколько метров. Тяжелая мина разорвалась рядом. Взрывной волной повалило сразу всех саперов вместе с их ношей. Две вторые мины угодили в цель. Мостик разнесло в щепы.

- Держись смелее! - Лазарев поднялся с земли, отряхнулся. Стиснув зубы, смотрел он на разбитый, мостик.

Думать были некогда. Снова собрал бойцов Лазарев и отвел их в лощину. Сколотили второй мостик. И снова подняли саперы свою тяжелую ношу. Понесли к речке новый штурмовой мостик. Но и на этот раз он был разбит прямым попаданием.

Вторая неудача не остановила Лазарева. Его саперы сделали третий штурмовой мостик. Его удалось донести сквозь огонь невредимым.

Большую помощь в этом оказал друг Лазарева, парторг гвардии старший сержант, Муштаба Ащербеков - кавалер двух орденов Славы, награжденный тремя медалями «За отвагу» и медалью «За оборону Москвы». Он собрал возле себя группу бойцов и организовал по огневым точкам противника залповый огонь.

Приумолкли немцы. Их огонь немного стих. Этим и воспользовались саперы Лазарева.

Позднее, когда бой перекинулся далеко за реку, саперы обнаружили у немецких станковых пулеметов много трупов. Это была работа Ащербекова.

... Саперы вошли в воду. Вместе с другими, поддерживая мост, первым вошел в реку Лазарев, а за ним и его друг Ащербеков.

Бойцы живою опорою стали поперек реки. И как только штурмовой мостик коснулся обоих берегов, наша пехота рванулась вперед.

Под тяжестью моста и бегущих по нему красноармейцев мостик шатало из стороны в сторону. Трудно было удерживать мостик на плечах. Вокруг рвались мины, раскаленные осколки с шипением падали в воду. Осколком мины пробило сердце гвардии ефрейтора Сергея Евтюшкина. Упал сраженный пулей автоматчик Степаняну.

Был ранен сержант Алексей Кудинов. На место сапера Евтюшкина стал сам командир взвода Федор Мармажев.

Тяжелые бревна нестерпимо резали плечи. На висках у Лазарева вздулись жилы. Шея налилась кровью. От натуги потемнело в глазах. А над ними непрерывно мелькали фигуры бойцов, пробегавших по живому мосту. По мосту героев. Ноги все глубже и глубже увязали в илистом грунте. Вода подступала ко рту. Казалось еще мгновение и герой этой переправы Валентин Лазарев захлебнется. Он уже хотел позвать кого-нибудь на помощь, как вдруг, раздалось мощное «Ура» нашей атакующей пехоты. Это бойцы нашего подразделения уже на том берегу ворвались в немецкие траншеи.

Немцы были сбиты с западного берега и плацдарм был захвачен нашей пехотой.

Штурмовой мостик, построенный большевиком Лазаревым, лежал на плечах и руках людей. Какая сила должна быть у них, чтобы стоя по горло в воде, против течения, выдержать тяжесть десятков людей, стремительно бегущих в атаку. Это - сила большевиков, которая не только в мускулах и нервах. Это - большевистская воля, беспредельная преданность Родине, патриотизм.

Эта сила непобедима!

МАША И НАТАША

«Лучше умереть стоя,

Чем жить на коленях

Долорес Ибаррури.

Они были всегда вместе. Две боевые подруги - Маша и Наташа. Они настолько сроднились между собой, что во многих поступках были схожи одна с другой. Слышишь смех Наташи - знай, смеется и Маша. И обе они всегда говорили: «Дружба наша вечна. Если потребуется - вместе и умрем».

В суровые дни октября 1941 года, когда осатанелый враг рвался к сердцу Родины - Москве, Наташа Ковшова и Маша Поливанова вместе пришли в нашу часть. Обе они были комсомолки.

Бои сменялись боями. И каждый был ожесточеннее предыдущего. Закалялись и росли боевые подруги. В одном бою они были обе ранены. Обе отказались покинуть свой боевой пост. Командование одновременно наградило их орденами Красной Звезды. Позднее в бою они были обе ранены еще раз. Вместе лечились в госпитале. Вместе вернулись в свою часть.

Их дружба была нежна и трогательна. Друг без друга они не могли прожить дня. Однажды Наташа поехала в Москву сопровождать спасенного ею в бою раненого командира. Через два дня Маша Поливанова писала матери Ковшовой: «Я теперь здесь одна. Если бы Вы знали как мне тяжело без Наташи. Верите ли, нет такой минуты, чтобы я не думала о ней. В бою и шалаше я думаю о Наташе. Мысли о ней ни на минуту не покидают меня. Даже во сне я вижу ее

Как бы тяжел путь ни был, - патриотки никогда не падали духом. Мы привыкли их видеть всегда радостными, возбужденными, слышать их переливчатый смех.

Вместе они ходили на «охоту». Еще в начале войны обе девушки учились в Москве в школе снайперов. И у нас в части Маша и Наташа заслуженно славились, как отличные мастера меткой стрельбы. Когда Маша и Наташа отправлялись на передний край, мы всегда ждали радостных вестей, знали - будет удача. Ни один зазевавшийся немец не уходил живым из-под их беспощадного огня.

Маша и Наташа явились инициаторами снайперского движения в полку. Они воспитали десятки замечательных мастеров точной стрельбы, которые истребили ни одну сотню немецких захватчиков. Из школы героинь вышли знаменитые снайперы нашей части - Панов, Соболев, Конаков, Файзуллин и десятки других.

Как снайперы, Маша и Наташа оказывали пехоте неоценимую услугу. Однажды в бою под Малым Врагово Наташа Ковшова и Маша Поливанова уничтожили расчет станкового пулемета и тем самым дали возможность нашей пехоте без потерь глубоко продвинуться вперед.

В бою был ранен командир полка. Рискуя жизнью, но ни на минуту не задумываясь, Наташа и Маша под сильным обстрелом спасли командира. В другом бою Наташа Ковшова, презирая смерть, вынесла с поля боя тяжелораненого старшего лейтенанта Иванова. В этом же бою обе девушки были ранены, но отказались покинуть поле боя. И ранеными они были беспощадными мстителями, истребив в этот день 36 немцев.

Наташа Ковшова очень любила народные песни. Она часто подсаживалась к тем, кто пел у костра, замаскированного густым слоем еловых или пихтовых ветвей. Сильно звучал ее грудной голос. А Маша сидела рядом, прижавшись к подруге, и подпевала. Они были всюду вместе. В бою, на марше. в засаде на «охоте» и в быту. Вместе они и встретили смерть. И погибли вместе, гордые, непобежденные.

Теплый августовский вечер. Мы сидели в сосновой роще у шалаша. Вокруг потухшего костра приютились воины - Миша Беломарь, Петр Леонтьевич Петров-Соколовский, бывший тогда комиссаром полка, Вера Лебединская, Сурен Саркисов, Зина Попова, неразлучные Наташа и Маша, Вера Тихонова, Клава Новичкова.

Тихо лилась украинская песня «Реве та стогне Днипр широкий». Вдруг кто-то вздохнул глубоко: - Что-то будет завтра.

Все чувствовали - завтра бой. И кто знает, что каждого ждет фронтовое завтра?

Маша и Наташа не дали мыслям отвлечься. Крепко обнявшись, подруги покачиваясь в такт, запели свою любимую: «Два Максима».

Так, так, так - говорит пулеметчик,

Так, так, так - говорит пулемет ...

Песню подхватили. Она далеко разносилась по лагерю, перекатываясь эхом по перелеску.

...Настало утро 14 августа 1942 года. Бой был упорным и жестоким. Лучшая снайперская пара; Поливанова и Ковшова была выдвинута на самый ответственный участок, где противник особенно мешал продвижению нашей пехоты. Подруги вели меткий огонь. За несколько часов они истребили более 40 фашистских солдат.

Гитлеровцы упорно сопротивлялись. Мы были упорнее. И шаг за шагом продвигались все дальше в лес. Немцы непрерывно контратаковали. Фашисты пытались выбить наших бойцов из ДЗОТов, которые накануне мы захватили в кровопролитном бою. Комсомольцы назвали эти ДЗОТы гордыми именами: «Москва», «Сталинград», «Ленинград». И каждый готов был скорее умереть, чем отступить.

В бою вышел из строя командир группы. Бой разгорался. Многие пали смертью храбрых. Началось замешательство. Гитлеровцы наседали.

- Слушай мою команду!

Среди бойцов появилась Наташа Ковшова и Маша Поливанова. А немцы все ближе и ближе. Наташа выстрелила в офицера, который вел немцев в атаку. Гитлеровец упал.

- Без команды не стрелять! - приказала Наташа. И когда немцы были совсем близко, раздалась команда:

- Огонь!

 Густо шли немцы. Густо и падали от залпового огня. Десятки гитлеровцев остались лежать в тридцати метрах от снайперов. Контратака захлебнулась и немцы беспорядочно побежали. Снайперские пули настигали бегущих.

Рассвирепевшие гитлеровцы открыли по горстке наших бойцов ураганный минометный огонь. Земля дрожала от разрывов. Казалось вокруг нет живого места. Фашисты снова пошли в контратаку. В группе оставалось всего лишь трое: Маша, Наташа и красноармеец Новиков. Все трое были ранены. У Новикова прострелены обе руки и он уже не мог вести огня. Маша перевязала его и приказала ползти кустами на командный пункт. А немцы уже близко. Рядом.

 - Сдавайся рус! Будете жить! - кричали гитлеровцы. Патроны на исходе. Наташа была ранена вторично. Девушки молча посмотрели друг на друга я поняли: умрут, но не сдадутся. Немцы уже подползли вплотную. Они видели, что перед ними только две девушки, что обе они ранены, истекают кровью. Немцы решили взять их живыми.

- Сдавайся рус!

С земли поднялся офицер. Он шагнул к девушкам.

- Фашистская гадина! Русские девушки в плен не сдаются. - Наташа выстрелила. Офицер упал..

Девушки теряли последние силы. Патронов больше не было. Оставалось лишь 4 гранаты. Две из них Наташа и Маша бросили в гущу немцев. Около десятка врагов свалилось замертво.

Беспорядочно стреляя из автоматов, трусливо приближались немцы к двум девушкам. Ближе. Ближе.

- Неужели конец, Наташенька? - тихо спросила Маша - у меня нет больше сил даже бросить гранату.

- И не надо. Пусть подойдут вплотную  ... Тогда ты только встряхни.

Наташа дотянулась до подруги и крепко поцеловала ее.

Кольцо врагов сомкнулось. Девушки лежали на окровавленной земле без движения. Гитлеровцы нагло хохоча, рассматривали свои жертвы. Один о бандитов пнул Наташу ногой.

- Маша! - подала сигнал Наташа. Неожиданно девушки приподнялись. И в ту же секунду два взрыва слились в один. Клочья гитлеровцев взлетели на воздух.

Так погибли подруги - Маша и Наташа.

Героическая смерть патриоток молнией облетела весь фронт. Очеркисты писали о подругах статьи, поэты слагали стихи и песни.

Наталья Венедиктовна Ковшова и Мария Семеновна Поливанова беспредельно любили свою Родину. В одном из писем к матери Наташа писала: «Сегодня мы с Машенькой приняли присягу. Теперь мы настоящие красноармейцы ... Скорее бы в бой. Уж очень мы все ненавидим гадов, поэтому будем бить и бить их, так, как в 1917-1918 годах били наши отцы и матери. Я тебе обещаю, что не дрогнет в моих руках винтовка и каждая пуля будет лететь точно и поражать фашистскую мразь.

Я твердо верю в нашу победу, верю, что вернусь к своей милой, хорошей мамочке и мы, когда-нибудь вечером на нашем стареньком диване будем вспоминать свою боевую молодость. Обе старенькие, седенькие, обе в очках ...

Ну, ладно, размечталась. Лучше скажу о себе.

Твоя дочурка становится довольно-таки «значительной» фигурой, о ней даже в газете «Правда» две строчки напечатано. Научилась стрелять из ручного пулемета и из «Максима», кидала боевые гранаты. Словом, стала полноценным красноармейцем.

Ты подумай только - я, обыкновенная девушка, удостоена чести быть воином нашей Красной Армии, да еще вдобавок защищать нашу Москву. Нашу родную, горячо любимую, вечно молодую столицу. И знай, что во имя нашего счастья, во имя нашей большой и радостной победы я оправдаю это доверие Родины и отдам все, что могу -• свою силу, уменье и жизнь, чтобы не пустить коричневую гадину к нашей Москве, чтобы стереть фашизм с лица земли, как гнусную коросту ...

Мне скоро стукнет 21 год. Справлять день рождения не придется, конечно, но ты там, где-то в Бугуруслане, испеки маленький пирожок и съешь его за мое здоровье. И в этот день - 26-го ноября подумай обо мне хорошо

Но мало было поделиться своею радостью с родными и близкими. При свете коптилки в ту же ночь девушки писали в газету «Красный воин»:

«Этот день останется самым дорогим и памятным в нашей жизни. Мы советские девушки-снайперы, вместе с бойцами нашего батальона приняли присягу. Каждый воин клялся в своей верности Родине и готовности защищать ее, не щадя своей жизни.

Преодолевая все на своем пути, пойдем мы, москвичи, на бой с фашистскими разбойниками. Мы не только отгоним врага от нашей родной столицы, - мы сметем с лица земли коричневых гадов, осмелившихся переступить наши священные границы. Наш девиз: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!»

- Лучше умереть стоя, чем жить на коленях - эту фразу пламенной патриотки испанского народа Долорес Ибаррури часто любила повторять Наташа Ковшова. И когда в газетах появилась статья: «Русская девушка в Кельне», подруги несколько раз читали ее со слезами на глазах. Статья о страшной судьбе русской девушки, попавшей в немецкое рабство ...

- Это вот и есть жить на коленях, - возбужденно говорила Наташа окружающим.

Затем Маша Поливанова прочитала статью бойцам роты.

- Товарищи, кто метко стреляет, идемте за мной. Сегодня же откроем счет мести за русскую девушку Ольгу Селезневу.

С Машей ушли на «охоту» шесть начинающих снайперов. В тот же день 18 немцев перестали топтать нашу священную землю. Лично Маша Поливанова истребила шестерых.

Всю свою энергию, всю волю и силы отдавали девушки борьбе с врагом. На счету каждой из них числилось до 100 истребленных гитлеровцев. В своей мести подруги были неутомимы. Как клятва, звучат слова, написанные Наташей в письме к матери: «Никогда не сверну с дороги перед лицом опасности и буду бить гадов в упор, буду посылать пулю за пулей в их скверные головы, начиненные безумными мыслями о нашей родной Москве, о господстве над нами – свободным, гордым и смелым народом

Маша и Наташа не захотели жить на коленях. Плену предпочли они смерть. И встретили смерть с гордо поднятой головой.

Стройными рядами стоят гвардейцы. Идет вечерняя поверка.

- Герой Советского Союза Наталья Ковшова!

Правофланговый роты чеканит слова:

- Гвардии старший сержант Наталья Ковшова геройски погибла в боях с немецкими захватчиками за нашу Советскую Родину.

- Герой Советского Союза гвардии старший сержант Мария Поливанова!

- Гвардии старший сержант Мария Поливанова геройски погибла в боях с немецкими захватчиками за нашу Советскую Родину ...

Герои Советского Союза Наташа Ковшова и Маша Поливанова навечно занесены в списки роты, в которой они служили, и каждый день на поверке гвардейцы чтят их светлую память.

Вскоре, после героической гибели Наташи и Маши, в нашу часть пришло письмо. Мать Наташи - Нина Дмитриевна Ковшова-Араловец писала:

«Дорогие мои сыны и братья!

Кровавые немецко-фашистские псы убили мое единственное дитя - дочь мою, комсомолку Наташу. У меня нет другой дочери. У меня нет и сына. Нет у меня и моих родных братьев. Их всех троих убили белые палачи в 1918 году.

У меня нет больше никого, кто мог бы встать на опустевшее боевое место моей дочери-фронтовички и продолжать сражаться с врагом с той же яростью и отвагой, с какой сражалась моя Наташа. у меня нет никого близкого, кто отомстил бы заклятым врагам - немецким фашистам за смерть моей Наты и за мое тяжкое горе. К. вам, как к родным моим сынам, как к братьям моей Наташи, обращаю я свое пламенное материнское слово. Вас заклинаю всей силой моего горя, всей силой гнева и неутолимой ненависти к подлым врагам: - отомстите, отомстите кровавым фашистским псам за сестру вашу родную - за Наташу! За нее и за меня отомстите трижды проклятым фашистским детоубийцам и палачам.

Наташа была снайпером. Она одна уничтожила 167 немцев. Она погибла в неравном бою, сражаясь с врагом до последнего вздоха, до последнего вздоха защищая порученный ей Родиной и партией клочок родной земли. Она не ушла с него, не отступила с него и перед лицом смерти. Непокоренной, не согнувшейся перед врагом умерла моя Ната.

Что дало ей, маленькой русской девушке-комсомолке, силу к свершению ее бессмертного подвига? Эту силу дала Наташе ее беззаветная любовь к своей свободной матери-Родине.

Пламенной верой в победу проникнуто каждое письмо Наташи с фронта. Победа над врагом была самой страстной, самой заветной и гордой мечтой Наташи. Не жалея отдала Наташа свою молодую жизнь за то, чтобы мы победили, разгромили, уничтожили, насмерть разбили фашистские орды, прогнали их прочь с нашей земли. Час нашей победы над врагом близок! Но именно сейчас нужно нанести под лому фашистскому отродью последние удары такой всесокрушающей силы, чтобы сломить последнее бешеное сопротивление обреченного на смерть, .издыхающего фашистского зверя.

Эти повергающие врага в прах удары тысячекратной силы, должны нанести врагу вы - солдаты и офицеры великой и победоносной Красной Армии. Это вам завещала Наташа, умирая на своем боевом посту, всю силу своей ненависти к заклятым врагам - к немцам.

Это вам завещала Наташа несчетную, уничтожающую на смерть месть фашистским убийцам!

Это вас призывала Наташа своим последним бессмертным подвигом к свершению новых, тысячей тысяч, героических подвигов во имя достижения скорой и окончательной победы над врагом, во имя торжества бессмертных идей партии Ленина-Сталина!»

Я люблю мою доченьку больше всего на свете. Я горда тем, что она пламенно, мужественно, самозабвенно, как истинная патриотка, отстаивала свою Родину. Разве есть еще более благородная цель, за которую можно не раздумывая отдать свою жизнь, биться до последнего вздоха!

Если мне удалось внушить моей дочери такую любовь к Родине, чтобы в нужную минуту она могла жертвовать собой, значит Наташенька была воспитана так, как следует воспитывать советских детей.

Мой сокол, мой любимый маленький друг, солдатеночек драгоценный! Мы были большими и верными друзьями, любящими друг друга безмерно.

Отомстите, дорогие воины, за смерть наших детой, за материнские слезы!

Сыны и братья! Бейте проклятого немца! Бейте его на смерть, наповал! Пусть ни разу не дрогнет и не промахнется ваша рука! А я надеюсь на каждого из вас, как на свою родную Наташу. Идите вперед и гоните врага на смерть, в пропасть! Сражайтесь, как львы, как герои выполняйте приказ великого Сталина!

С победой вас ждет весь советский народ, ибо только победа принесет радость в наши сердца

Письмо матери Наташи Ковшовой горячо обсуждали во всех ротах ...

Мы отомстим! - вот общий ответ бойцов, сержантов и офицеров.

И мстили. Жестоко. Беспощадно. Со всей страстью воинов-большевиков, гвардейцев-москвичей.

Вот что ответили бойцы и сержанты полка, где служили Герои Советского Союза Наташа и Маша:

Москва, Центр, Сретенский бульвар 6, квартира В. Н. Д. Ковшовой-Араловец.

Дорогая Нина Дмитриевна!

Мы снайперы, ученики Вашей дочери Наташи и ее подруги Маши Поливановой неустанно истребляем гитлеровских захватчиков. Помня Ваш наказ, мы множим счет мести врагу. Один за другим звучат на передовой выстрелы наших воинов. Каждый выстрел несет смерть немецко-фашистским бандитам.

Мы помним образы наших славных боевых подруг Наташи и Маши. Мы чувствуем, что в обороне и в наступлении они рядом с нами. Это придаст нам силу и уверенность. Поэтому наши пули всегда попадают в немцев. Мы знаем, что с каждым убитым фашистом приближается час нашей победы.

Только за последний месяц группа наших снайперов, организованная по инициативе Вашей дочери Наташи, истребила 108 немцев.

Мы продолжаем, как Маша и Наташа, воспитывать в своих рядах новых снайперов. В течение последнего месяца двадцать шесть молодых воинов изучили снайперскую винтовку и открыли счет мести. Некоторые из них успели истребить по 10-12 гитлеровцев.

Всего на боевом счету нашей группы числится 378 истребленных фашистов.

Дорогая Нина Дмитриевна! Мы и впредь будем беспощадно мстить немецко-фашистским захватчикам за Вашу дочь Наташу, отдавшую свою молодую жизнь за нашу Советскую Родину. Мы будем воспитывать новых снайперов, непрерывно будем увеличивать число бесстрашных мстителей.

Наш гвардейский привет от боевых друзей героической Наташи.

Барабанов, Субботин, Конаков, Файзуллин, Бикмаев, Потехин, Фирсов, Путилин, Галкин, Горелышев, Гальямов, Зоя Любвина. Гервасиев, Вострухин, Ваньков, Грачев, Деляев, Грецов, Дурасов.

Но это не все.

Имена Героев Советского Союза Наташи Ковшовой и Маши Поливановой облетели всю страну. На всех фронтах Великой Отечественной войны нашлись тысячи мстителей за Наташу и Машу. На заводах, фабриках, в шахтах, колхозах создавались фронтовые бригады, которые своим самоотверженным трудом помогали фронту ковать победу.

Узнав о гибели Наташи Ковшовой и Маши Поливановой, красноармеец Александр Фролов с Брянского фронта решил стать снайпером. Только за один 1943 год он довел счет мести до 250 убитых немцев.

Сержант Сергей Семенов дрался под Ростовом. Он беспощадно мстил за смерть Наташи и Маши. В наступательных боях Сергей Семенов истребил 106 немцев.

Комсомолец гвардии ефрейтор Андрей Величко со Степного фронта, под Сталинградом за смерть Маши и Наташи убил 92-х гитлеровцев.

Передо мною письмо, под которым стоит 160 подписей коммунистов и комсомольцев. Воины части, форсировавшие Днепр пишут:

- Мы не знаем страха в бою. Нет предела нашей ненависти к немецким извергам. Мы мстили и будем беспощадно мстить за смерть Маши и Наташи. Будем истреблять немцев до тех пор, пока сердце бьется в груди, пока тверда рука, пока зорок глаз

Вот еще письмо, написанное старшим лейтенантом Михаилом Юриновым:

- Нина Дмитриевна!

Прочитал в «Красной Звезде» очерк о Вашей дочери Наташи Ковшовой и ее подруге Марии Поливановой. Не хватает слов, чтобы утешить Ваше горе матери. Наташа и Маша не дошли до берлоги зверя. Но я заверяю Вас, что с портретом Вашей дочери я дойду до Берлина. Ее портрет будет звать меня, как боевой приказ вперед на новые подвиги. И я даю Вам комсомольскую клятву, что буду бить фашистскую мразь до тех пор, пока в силах буду держать свое оружие. А если потребуется, то я отдам и свою молодую жизнь во имя Родины, как отдала ее Наташа.

Нина Дмитриевна! Если получите обратно фото Вашей дочери и моей сестры, которую я ношу вместе с комсомольским билетом, то помните, что я погиб также геройски, как подобает большевику.

Другой смерти я не хочу. Немного о себе: родился я в 1922 году. Отца и мать убили проклятые немцы. За своих родных, за мою сестру - дочь Вашу Наташу я иду в бой.

В Москве, на Урале, в Приморье и таежной Сибири, в солнечном Узбекистане и на Кавказе, на сотнях фабрик и заводов комсомольцы поклялись неустанным трудом мстить немцам-извергам за смерть комсомолок-патриоток Наташи и Маши. Эта месть не знает предела.

Недавно в Москве в здании треста «Оргавиапрома», где ранее работали Наташа Ковшова и Маша Поливанова, состоялся митинг, посвященный открытию барельефа в честь героинь.

Митинг открыл парторг ЦК ВКП(б) тов. Козлов. Он подробно рассказал присутствующим о подвиге двух русских девушек, подорвавших себя и окружающих их фашистов гранатами. Все присутствующие встали и с обнаженными головами почтили память Героев Советского Союза Наташи и Маши. Звуки траурного марша наполнили зал.

Мать Наташи Нина Дмитриевна Ковшова-Араловец поделилась воспоминаниями о своей дочери.

На митинге выступила подруга Наташи - комсомолка Мария Кустарева, заведующий военным отделом Коминтерновского райкома партии ток. Алексеев и секретарь Коминтерновского райкома ВЛКСМ тов. Янчевский. Они рассказали о том, что молодежь столицы свято чтит память героинь. Бригада цеха № 3 завода, где секретарем комитета комсомола Нина Лобачева, бригада мастера Бычковой фабрики «Красная Оборона», пионерские дружины московских школ №№ 193 и 188 и многие другие носят имя Наташи Ковшовой и Маши Поливановой.

Так Родина чтит память героев. Сотни тысяч патриотов повторяют слова Наташи Ковшовой: «... Во имя нашего счастья, во имя нашей большой и радостной победы, я отдам все, что могу - свою силу, уменье и жизнь

ВРАЧ

- Мамочка! Это платье тоже возьму с собой. Оно старенькое, но дорого мне как память. И к лицу мне.

В комнате был беспорядок. Посредине стоял раскрытый чемодан. Вокруг на спинках стульев, на кровати, у чемодана валялись платья, кофточки, косынки, коробки. Вокруг хлопотала Лиза Камаева, молодой врач, только накануне получившая диплом.

Было это утром в воскресенье 22-го июня 1941 года.

- Мамочка, а ты не горюй. Это ведь совсем, совсем близко. Саша вон, говорит, что на самолете туда лететь всего-то двое суток. А потом, послушай, мама, с тобой ведь остается Валя, Алеша, Сергей, Володя и Женюрка твой. И я буду приезжать в отпуск. Писать буду часто.

- Какой палец не ушиби - больно, - ответила сдерживая слезы мать Лизы Ксения Гавриловна. - Я вот растила, растила тебя, а ты улетаешь из родного гнезда.

Лиза опустилась на стул. Задумалась. Она плохо понимала грусть матери. Ей не было и 23-х лет. Перед ней раскрывалась широкая дорога. Вот она едет на Дальний Восток, куда вчера получила назначение. Сказочный край. Лиза много, много слышала об этом чудном еще малоизученном крае.

Перед ней проплывали картины: Урал, Сибирь, Забайкалье, Уссурийский край, Приморье. Там она будет жить. В тайге, где водятся тигры и вызревает виноград. Будущее захватило ее всю. Будущее казалось таким светлым, широким, простым. И радовалась, бурно радовалась. Ей хотелось петь, танцевать ...

Но вот в мечты молодой девушки, в ее начинающую жизнь ворвалось страшное слово - война.

- Мама! Что же это?

В этот час она почувствовала себя маленькой, маленькой. Ей хотелось, чтобы это был сон.

Но это была страшная действительность.

В первые же дни войны добровольцами ушли на фронт братья Лизы - Алексей, Владимир и 17-ти летний Евгений. Ушел даже инвалид Сергей. В квартире всегда шумной и гостеприимной стало как-то тихо, неуютно.

Сборы на Дальний Восток продолжались. Уложены чемоданы. Куплен билет. Оставалось лишь пойти в наркомат, получить путевку - предписание к новому месту работы. Но Лиза Камаева уже не радовалась поездке в сказочный край. На полях и по дорогам Литвы, Белоруссии, Украины, Молдавии шла война. Кровавая, неумолимая. И вот созрело решение: простое и ясное.

- Мама! Я ухожу на фронт.

Ксения Гавриловна не плакала, не жаловалась. Она долго и нежно смотрела на дочь, потом перекрестила ее.

- Но обижайся, Лиза. Это тебе мое материнское благословление. Береги себя. Будь невредима. Наше дело правое. Иди Лиза. Хорошо, что ты так решила.

Но не так-то легко было попасть на фронт. В райвоенкомате Железнодорожного района Москвы девушке коротко и сухо отвечали:

- Молодых врачей на фронт не посылаем.

Два месяца изо дня в день Камаева обивала пороги райвоенкомата, районного Совета Осоавиахима, РОККа. И везде одно и тоже:

- На фронт послать не можем.

Наконец, видимо настойчивость девушки надоела военному комиссару района. А в это время как раз формировались Московские добровольческие батальоны. И вместе со многими Лиза Камаева была зачислена в нашу часть. Назначена она была хирургом ординатором.

 ... Февраль 1942 года. Лютые морозы. Часть при полном снаряжении совершает стокилометровый марш, а с хода вступает в бой. Молоденький врач Лиза Камаева стойко выдержала первое испытание фронтовой, походной жизни. Вместе со всеми она шла в пургу, по ухабам, не показывая и виду, что устала. Так началась суровая фронтовая жизнь, полная невзгод и лишений.

С первых же дней пребывания на фронте Лиза Камаева показала себя как истинная патриотка, беспредельно преданная партии Ленина-Сталина. Однажды оперируя красноармейца, Камаева обнаружила, что раненому нужно переливать кровь. Консервированная кровь была уже израсходована. Тогда Камаева приказала сестре взять кровь у нее. Тут же у операционного стола совершилось переливание. Жизнь красноармейца была спасена. Пошатываясь от слабости, Лиза продолжала работать до следующего утра.

В другой раз во время боев был большой наплыв раненых. Консервированная кровь для переливания была так же израсходована. А в это время на столе в операционной лежал тяжело раненый гвардии лейтенант Андрей Саенко. Его внесли полуживого. Бескровное осунувшееся лицо. Гимнастерка, бинты, снаряжение в крови. Он смело дрался в бою. Много вражеской крови пролил он. Верный Присяге он в бою не щадил своей жизни. И вот теперь смерть стояла над ним.

Два донора - Капранов и Семенова дали свою кровь. Но Камаева видит: этой крови мало. Жизнь раненого висит на волоске.

- Возьмите мою кровь, - коротко сказала Камаева.

Третья игла оказалась тупой, со сломанным концом. Чтобы продезинфицировать иглы, которыми брали кровь у Капранова и Семеновой, нужно было 12-15 минут. А лейтенант Андрей Саенко умирал. И вот Камаева решительно подставила руку: - Колите этой.

Тупым концом, словно гвоздем, начали колоть вену. Спокойно стояла девушка у операционного стола. Только плотно сжала губы и закрыла глаза.

… Чередовались дни, образуя недели, месяцы. Наступил сентябрь 1942 года. Для многих из нас эти дни были самыми страшными в жизни. Лиза Камаева в эти дни тоже подверглась жестокому испытанию.

... Самолетов было очень много. С пронзительным воем они, словно коршуны, камнем падали на добычу, пикируя на палатку, к которой на полотнище был прикреплен красный крест, и на сарай, где в операционной работала Лиза.

Бомбежка казалась бесконечной. Мучительно долго тянулись секунды. Фашистские стервятники с отвратительной паучьей свастикой по бортам и на крыльях были страшны.

Земля содрогалась от разрывов бомб. На столе под наркозом лежал раненый. Лиза ампутировала ему руку.

- Было страшно. Очень страшно, - закрывая глаза, вспоминает девушка, - но ведь дело шло о жизни бойца. Именно поэтому внешне я была спокойна. Руки действовали привычно и уверенно. Я гнала прочь страх.

Прямым попаданием бомбы в клочья разнесло палатку, на которой был прикреплен красный крест.

В операционную внесли нового раненого. Осколками только что упавшей бомбы ему оторвало ногу выше колена. Нога держалась на клочке кожи, нелепо болтаясь, свисала с носилок.

Камаева быстро наложила шину и начала готовить руки к операции. Врачу помогали медицинские сестры Ирина Архангельская и Дуся Уризченко. Вдруг над сараем снова взревели моторы, пронзительные завыли сирены, которые немцы в те годы устанавливали на своих бомбардировщиках для психического воздействия. И снова начался ад. Бомбы ложились рядом. Осколки пробивали стену сарая, Летели сквозь крышу, впивались в землю. Камаева подбежала к раненому. В этот момент воздушной волной из стены вырвало бревна я в сарай влетели доски, щепы, земля. Инструменты и аппаратура покрылись грязью. Операцию пришлось оставить. Девушка подбинтовала оторванную ногу раненого к его здоровой ноге. Сделано это было затем, чтобы оторванная нога не мешала перенести раненого.

На сарай пикировали все новые и новые самолеты. Осколки бомб решетили стены. Лиза сняла раненого со стола, положила его на бревенчатый пол и сама легла рядом. Ей стало страшно. И как всегда, в минуту смертельной опасности, Лиза вспомнила свою мать.

- Мамочка, помоги, - интуитивно шептали ее губы.

Вихрем носились в голове мысли. Как в калейдоскопе промелькнули годы детства. И почему-то опять она почувствовала себя маленькой, маленькой девочкой с Рязанской улицы. Ярко встали картины прошлого. Вот она босая, с растрепанными косичками, несет в руках большой жестяной чайник. У Казанского вокзала, как всегда, толчея. Девочка звонко кричит:

Есть свежая, холодная вода!

Подходи народ.

От Красных ворот,

С Земляного вала,

Курского вокзала!

Есть свежая, холодная вода!

Милое, милое детство. Пусть оно было тяжелым, безрадостным. Ведь приходилось годами носить одно и то же платье, перешитое с чужого плеча, вечно недоедать, мучительно думать о завтрашнем дне, непосильно работать, помогая матери по хозяйству ... И все же это было детство. Такое родное, неповторимое.

Потом пошли годы учебы. Три раза приходилось покидать стены университета и помогать семье своим заработком.

И мама, старенькая неграмотная мама - билась как рыба об лед, поддерживая дочь, пробивающуюся в люди...

Лиза лежала на настильном полу сарая, обуреваемая мыслями. Осколки летели во все стороны, неся в себе смерть. Раненый очнулся и застонал. - Мамочки,. Что же это я! ... Камаева вскочила на ноги, разыскала носилки. взвалила на них раненого и осторожно потащила к выходу.

А через несколько секунд прямым попаданием бомбы сарай, где находилась операционная, был разбит вдребезги.

В землянке было тесно и неуютно. Раненый, у которого была оторвана нога, нуждался в срочной помощи. Через каждый час Лиза снимала жгут: тогда кровь из раны била фонтаном. Камаева спешила перелить раненому консервированную кровь. При тусклом свете коптилки, стоя на коленях, в тесноте, под приглушенные стоны других раненых работала она во имя спасения жизни.

Ночью пришла машина и увезла раненых. А с рассветом фашистские самолеты налетели снова. Опять появились раненые. Но оперировать уже их было негде. Как могла, Лиза облегчала страдания воинов.

Самолеты шли волнами и, казалось, нет им ни конца ни краю. Так в напряжении прошел еще день. Прямыми попаданиями бомб были разбиты соседняя землянка, походная кухня медсанбата и еще одна санитарная палатка.

- Ну, кажется все, - облегченно скачал кто-то, прислушиваясь. - Улетели проклятые.

Первый раз за двое суток Лизе захотелось кушать. Она вытащила из мешка кусок колбасы салями, нарезала и раздала ломтиками присутствующим.

- Тебе нельзя, Боря, - сожалея, сказала она. Санинструктор Борис Сосновка, так деятельно помогавший в эти дни, был ранен в живот. Ему очень хотелось есть. Он жадными глазами смотрел на хлеб и колбасу.

С наслаждением Лиза положила в рот кусочек. Но проглотить ей так и не удалось,

... На этот раз налет был коротким. Одна бомба угодила в камень-валун, на котором держался угол землянки. Бревно наката обвалилось и серединой ударило Камаеву по голове. Девушка лишилась чувств.

Спаслась она случайно. Конец бревна уткнулся в ребристую стенку землянки и ослабил силу удара. По сидевшему рядом слева соседу удар был настолько силен, что пострадавший сошел с ума. Несчастный хохотал, дико, истерически, пугая окружающих. От этого страшного хохота очнулась Лиза. Во рту оставался недожеванный кусок колбасы салями и земля, которая неизвестно как попала в рот.

Вход в землянку был разрушен. На месте камня валуна зияла огромная воронка.

Стемнело.

Оглушенная ударом, Камаева ходила, как пьяная. Она вывела всех уцелевших из землянки. Раненых разместила в автомашины, которые случайно проходили мимо.

Один лейтенант из соседней части рассказал ей, что немцы совсем близко и вот-вот нагрянут сюда. Офицер советовал ей уходить.

Лиза оглянулась. На месте, где находился передовой медицинский пункт, который она возглавляла, были одни развалины. Сотни воронок испахали, изранили землю; кое-где тлели головни догорающих землянок.

- Да, я могу уйти. Здесь я уж больше не нужна.

Лейтенант помог Лизе взобраться на машину. Шум в ушах, головная боль и тряска по настильной дороге были невыносимы. Девушку непрерывно тошнило и она решила итти пешком. Машина прогремела по настилу дальше.

Девушка шла шатаясь. Сначала шла, чувствуя под ногами настил, потом сбилась с пути, в темноте попала в воронку и упала, обессиленная переживаниями последних дней.

И снова в воображении всплыли картины детства. Вот Лиза видит себя одетой в материнскую кацавейку. На улице холодно. Как всегда от Рязанского вокзала непрерывным потоком во все стороны расходятся люди. Много людей. И все спешат. Девочка звонко кричит:

Есть ирис!

Хороший сливочный ирис!

Подходи бери!

Дешево!

Иногда вместо ириса Лиза продавала вареные яйца. Часами бегала по вокзалу и на улицах, зарабатывала гроши.

Лежа в сырой холодной воронке, Лиза вспомнила, как не раз голод и озорство заставляли ее воровать льняные жмыхи у проезжающих на улице ломовых извозчиков.

Вдруг до слуха девушки донеслась речь. Чужая, лающая. Немецкие автоматчики были совсем близко. Они уже шарили по разбитым землянкам, там, где был передовой медпункт, где пятнадцать минут назад была Лиза.

Превозмогая боль и усталость, Камаева встала и тихо пошла прочь подальше от дороги.

В полночь ее обнаружили повар батальона и санитар, которые на двуколке везли оставшееся после бомбежки имущество. Они и помогли девушке добраться до своей части.

… Много десятков сержантов, бойцов и офицеров спасла Камаева от смерти. Правительство высоко оценило заслуги врача-патриотки. Она награждена орденом Красная Звезда и медалью «За оборону Москвы».

Прибывшая в нашу Гвардейскую Краснознаменную дивизию делегация трудящихся столицы от имени МК ВКП(б) вручила Лизе Камаевой ручные золотые часы.

- Моя жизнь принадлежит Родине. Не пожалею сил и здоровья, все знания и опыт отдам делу быстрейшего разгрома ненавистного врага, - заявила Камаева, принимая подарок.

МАРИЯ СИДОРИНА

Тяжелые немецкие минометы упорно долбили высотку на которой окопалась рота лейтенанта Жиделева. Казалось на высотке нет живого места. Снег кругом почернел от копоти, разрывов снарядов и мерзлых комьев земли. Фашисты неистовствовали. Они решили во что бы то ни стало вернуть утраченный накануне рубеж и бросались в частые контратаки.

Высоту охраняли москвичи, в большинстве коммунисты и комсомольцы.

- Скорее солнце повернет вспять, чем мы уйдем отсюда, - говорил рядовой Коля Вихров, бывший токарь завода «Калибр».

Бот несколько эпизодов этого боя. Бывший рабочий склада Мосплодоовощ красноармеец Михаил Трушелев был сильно ранен в плечо. После перевязки бойца заставили уйти в санчасть. Трушелев полз по снегу и часто-часто оглядывался. Вот он увидел, что бойцы его взвода под сильным минометным огнем противника начали пятиться с высотки в лощину. Трушелев встал во весь рост и под пулями врага бегом направился в свой взвод.

- Назад, назад, - закричали на него.

- Вперед надо или нас всех здесь перебьют, - и окровавленный Трушелев бросился вперед. За ним последовали бойцы взвода.

Красноармеец Петр Лыжин, видя, что товарищи залегли перед дзотом врага, подполз к командиру роты.

- Разрешите я подорву дзот.

Получив разрешение, Лыжин, вооруженный противотанковой гранатой, решительно пополз навстречу смерти. Дзот вместе с двумя станковыми пулеметами и всеми бывшими там немцами взлетел на воздух. При взрыве смертью храбрых погиб и Петр Лыжин, бывший табельщик обувной фабрики «Парижская Коммуна».

Бесстрашно вел себя в бою кандидат в члены ВКП(б) красноармеец связист Юрий Соколов. Более шести раз за день боя он доставил в роту приказы командира. В этот день он был дважды ранен, но не покинул своего поста.

Таких, как Трушелев, Лыжин и Соколов были десятки, вся рота, В цепи бойцов, обороняющих высоту, находились коммунисты Иван Толмасский - студент Московского Энергетического Института, Саша Евстигнеев - формовщик завода «Серп и Молот», мастер завода им. Сталина Маклаков, рабочие этого завода Глазков, Морозов, Рыбаков, Медведев, электромонтер завода «Борец» Орлов, проходчик Метростроя Иван Хазиков и многие другие, готовые скорее умереть, чем отступить хотя бы на шаг.

В цепи между бойцами находилась также сандружинница Маша Сидорина. Шустрая, голубоглазая, она пришла к нам с третьего курса Московского Энергетического Института. Не страшась пуль и осколков, Маша переползала от бойца к бойцу.

- Держитесь, голубчики. С нами Сталин, - подбадривала девушка защитников высотки.

Вдруг по цепи, словно молния, разнеслась весть: ранен политрук. Маша вскочила и в полный рост побежала туда, где находился политрук роты Комиссаров.

Презирая опасность, утопая в снегу, бежала комсомолка Маша Сидорина. Политрук лежал без сознания. Он был тяжело ранен в голову. В это врет мя на высотку немцы вновь обрушили шквал огня. Мария Сидорина перевязала политрука, сняла шинель, уложила на нее раненого и поползла к оврагу, таща за собой шинель.

Снег был глубокий. Маша выбивалась из сил. Очнулся Комиссаров.

- Оставь меня, Маша. Закончится бой, потом придете.

- Что вы, товарищ политрук! Как можно. Сидорина продолжала выполнять свой долг.

Кругом рвались мины. Пулеметный огонь, казалось, прошивал все насквозь. Теряя силы Сидорина дотащила раненого до оврага. Жизнь политрука была спасена.

Весь день и следующую ночь немцы контратаковали высотку. Западный склон ее был завален трупами гитлеровцев. К рассвету контратаки прекратились. Тогда усталые продрогшие бойцы, возглавляемые коммунистом Жиделевым, сами перешли в атаку.

Ни на шаг не отставала от своих друзей Маша. Вот она заметила, как упал в снег пулеметчик Толя Мохров. Сидорина быстро подползла к раненому.

- Ничего, будешь жив, Толя. Ползи вон туда, в санчасть, - скороговоркой проговорила сандружинница, указав Мохрову направление и поспешила к ушедшим вперед товарищам.

Тяжело раненый в голову, Мохров сначала пополз. Но в этот момент немцы накрыли мощным минометным огнем роту. Бойцы залегли. Станковый пулемет смолк. Мохров услышал это и решительно повернул обратно. На пути ему попалась Сидорина.

- Стой, Толя, тебе нельзя.

-- Подожди, Машенька... укажи, где стоит пулемет.

Маша поползла... Мохров лег за пулемет. Ожил «Максим». Приободрились бойцы. Они увидели, как во весь рост поднялся их командир лейтенант Жиделев.

- Вперед, товарищи!

- Вперед! - подхватили в разных концах цепи. Рота, воодушевленная командиром, в едином порыве рванулась вперед.

Дрогнули немцы. Побежали. Толя Мохров, обливаясь собственной кровью, косил их длинными очередями.

У самой околицы деревни атака захлебнулась. Немцы из дзотов открыли огонь страшной силы и заставили роту вновь залечь. Мохров, напрягая остаток сил, направил свой огонь в амбразуру одного дзота. Второй немецкий станковый пулемет подавил из своего ручного пулемета красноармеец Володин. В этот момент осколками разорвавшейся мины в обе ноги был ранен Жиделев.

Москвич - доброволец, инженер Московского Трамвайного Треста, Николай Жиделев был любимцем роты. Смелый, решительный, чуткий, коммунист Жиделев был и умелым командиром.

- Маша! - позвал лейтенант.

- Маша, сюда! - закричал находившийся рядом комсомолец Белов. Тоже москвич-доброволец, Николай Белов накануне в бою был дважды ранен. Штурмуя село Новую Руссу, Белов был ранен в ногу. Маша Сидорина перевязала его и послала в санчасть.

- Что я там буду делать? Не пойду. - И он остался в строю. Через час отважный комсомолец был ранен вторично. Пуля застряла в мускулах левой руки. И на этот раз Белов не послушал сандружинницу и продолжал вести бой.

- Сюда, сюда, Маша! Ранило нашего командира. Раскрасневшаяся от быстрого бега по глубокому снегу, Сидорина склонилась над раненым. Быстро работали пальцы.

- Можете ползти за мной, товарищ лейтенант? Жиделев молчал. От потери крови он лишился чувств. Тогда Мария Сидорина, взвалив командира на плащпалатку, пыталась потащить его. Но снег был рыхл и глубок. Не хватило сил. Тогда патриотка пробовала ползти, подтягивая за собой раненого.

Метр за метром, медленно продвигалась она. Но вскоре убедилась: далеко не уйти. И вот Сидорина привстала на ноги, пытаясь поднять командира роты. В этот момент пуля немецкого снайпера обожгла грудь девушки. Обильно полилась кровь. Пуля насквозь прошла легкие.

С трудом приподнялась Маша вновь, еще раз пытаясь поднять раненого. Вторая пуля в голову оказалась смертельной. Так на боевом посту погибла патриотка - герой нашей части.

Правительство высоко оценило самоотверженность воина-комсомолки. Сандружинница Мария Яковлевна Сидорина посмертно награждена орденом Ленина.

СЕСТРА ГЕРОЯ

Яркий солнечный день. Январь. Ослепительные лучи, отражаясь в снегу, больно режут глаза. Мороз. Вместе с бойцами роты в деревню вбежала Аня Кудряшова, веселая, бойкая, с неистощимым запасом энергии.

Это был первый бой, в котором участвовала сандружинница. На краю первой улицы Аня увидела трупы немцев. Много трупов. Они валялись в разных позах, скрюченные, с нелепо торчащими вверх руками, иные без касок, уткнувшись головой в снег, иные вовсе без голов.

- Славная работа! -: воскликнул командир взвода автоматчиков Щавелев. - Молодец Хазиков! Представляю к награде. Аня, помоги герою! - И молодой воин, командир взвода, бывший редактор многотиражки текстильной фабрики побежал вдоль улицы туда, где кипел бой.

Москвич-доброволец автоматчик Иван Хазиков лежал на снегу с простреленными ногами. Это он в момент атаки вырвался вперед; увлекшись, опередил своих товарищей и оказался один против большой группы немцев. Коммунист Хазиков смело принял бой. Он полоснул очередью своего автомата в самую гущу немцев. Шесть гитлеровцев, словно подкошенные, нелепо взмахивая руками, упали в снег. Хазиков прицелился еще, но выстрела не последовало. Диск автомата был пуст. Пуля насквозь прошила ногу выше колена. Превозмогая боль, Хазиков, ковыляя подскочил к убитым немцам и схватил у одного из них автомат. Снова открыл стрельбу Иван Хазиков. Ошеломленные дерзостью, немцы сначала не сопротивлялись. Хазиков успел убить еще 4-х гитлеровцев. Но вот фашисты опомнились. Вокруг отважного автоматчика завихрилась снежная пыль. Хазиков был ранен вторично. Не в силах стоять, он упал в снег, готовый к защите. Но и опять стрелять ему не пришлось. Кассета и этого автомата была без патрон. Немцы, видя, что по ним больше не ведут огня, стали окружать смельчака.

Бывший проходчик Метростроя решил дорого продать свою жизнь. У него были еще две гранаты. Хазиков поднялся, шатаясь от потери крови. Одну за другой он метнул в немцев гранаты и упал, обессиленный. В этот момент он услышал голос своего командира взвода, подбежавшего с Кудряшовой.

Аня нагнулась к Хазикову,

- Да ведь ты же герой, Ваня! Двадцать два немца отправил на тот свет. Вон, смотри, валяются завоеватели мира. Потерпи чуточку, я сейчас перевяжу.

Вокруг отрывисто свистели пули. Где-то рядом рвались тяжелые снаряды и мины. Умело и уверенно действовала Аня. Перевязав Хазикова, девушка сняла свою шинель, уложила на нее раненого и волоком потащила к ближайшему сараю, который стоял у дороги на краю деревни. В одной половине сарая было сено. Уложив Хазикова поудобнее, Кудряшова ободряюще сказала:

- Лежи, Ванюша. Я скоро вернусь. Очутившись на улице, сандружинница побежала на выстрелы. В нескольких метрах от сарая лежал раненый красноармеец. Аня сразу узнала его. Это был юный Коля Белов, весельчак и балагур. Комсомолец Белов был любимцем роты. И теперь, будучи раненым, увидев Кудряшову, Коля пытался острить.

- Куда скачешь, доктор?

- К тебе на свиданье, - отшутилась Аня.

Фашистам не хотелось уходить из деревни в поле, на мороз, и они цеплялись за каждый дом. Раненых было много. Аня Кудряшова выводила, выносила, вытаскивала их вместе с оружием с поля боя и укрывала в сарае.

Озверевшие гитлеровцы заметили девушку. В дикой злобе они подожгли сарай. А в нем к этому времени уже было 25 тяжело раненых бойцов и командиров. Сарай был новый, из сухой, смолистой ели. Пламя быстро охватило соломенную стреху. Обгорелые пустые колосья падали на раненых. Аня вошла и остолбенела. Ее усталые руки беспомощно повисли. Глаза словно заволокло туманом. Но это длилось не долго, всего лишь несколько секунд. Силы девушки удесятерились. Она приподняла на руках лейтенанта Морова. Командир был без сознания, Кудряшова быстро перешла дорогу и положила Морова в кювет, прямо на снег, и бегом вернулась в сарай

Время бежало удивительно быстро. Шатаясь от усталости, сандружинница торопливо переносила раненых. Мозг до боли сверлила мысль: «Только бы поспеть!»

- Только бы поспеть! - А в это время пламя уже. охватило часть крыши. Огненные языки ползли все выше и выше, к карнизу. Падали об горевшие колосья. У одного раненого начала тлеть шинель.

Напрягая силы, Кудряшова уже не носила раненых. Задыхаясь, она перетаскивала их на плащ-палатке. Беспомощные раненые видели, как выбивается из сил девушка. Но помочь но могли.

Огонь пробился сквозь крышу. Пламя слилось в общий костер. В сарае стало неимоверно жарко. Немцы заметили девушку. Они открыли по ней огонь из автоматов.

- Звери, звери!

Злоба душила Аню. Она готова была выть, кричать, вцепиться зубами в горло врага.

Белов выполз из сарая сам, но двигаться дальше не мог.

- Лежи пока здесь, - крикнула Аня. пробегая мимо.

В сарае было еще двое  ... Хазиков и сержант Волков. Оба тяжело раненые, они были без сознания.

От сильной жары Хазиков очнулся.

- Сестрица, спасайся сама ...

- Молчи, Ваня!

Она не договорила. Стропила подгорели. Во внутрь сарая начали падать горящие слеги.

Чтобы сэкономить секунды, Аня под пулями немецкого автоматчика, во весь рост потащила Волкова через дорогу. Гитлеровцы словно ждали этого момента. Они стреляли в девушку из-за угла. Подлые, они охотились за безоружной, за ранеными. Сердце патриотки не выдержало. Кудряшова вытащила из гранатной сумки две гранаты.

- Нате вам, звери, гады.

Одна граната угодила в окно дома, вторая разорвалась около угла, откуда стреляли немцы.

В сарае остался один Хазиков. Белов медленно полз сам, оставляя за собой кровавый след. Аня бросилась в сарай, который уже горел сплошным пламенем. Через несколько секунд сандружинница появилась в воротах. Силы покидали ее. Почти в этот же момент рухнула крыша сарая.

Последние 15 метров от сарая к кювету Аня ползла несколько минут. Силы окончательно покинули ее. Спасая последнего, кто оставался в сарае, сандружинница Аня Кудряшова сама была ранена.

Нечеловеческими усилиями патриотка спасла всех раненых. Она до конца выполнила свой долг. Бывшая прессовщица одного из московских заводов Анна Григорьевна Кудряшова награждена орденом Красная Звезда.

Врач был строгий. В это утро он пришел к Ане Кудряшовой с твердым решением отговорить ее снова ехать на фронт. Рана была тяжелой, в плечевой сустав, и заживала медленно. А пациентка оказалась нетерпеливой.

- Лечите скорей. Меня ждут в роте.

- Я думаю, вам нужно остаться в Москве. Пойдете на свой завод. Здесь вы тоже нужны.

- Нет, нет, доктор. Поймите: мой брат Володя тоже добровольцем ушел на фронт. Сейчас он Герой Советского Союза. Летчик. Я хочу быть достойной брата.

-- Но ведь рана еще не совсем зажила. - Ничего. Зарубцуется.

Доводы врача не помогли. Недолечившись, Аня вернулась к нам, в свою роту.

В Третьяковской Галерее в Москве, в отделе «Скульптура в дни Отечественной войны», посетители видят Аню Кудряшову.

Скульптор М. Д. Рындюнзинская изобразила девушку-патриотку за ее благородным делом Скульптура изображает сандружинницу Аню Кудряшову поддерживающую раненого бойца.

ПЕРВЫЙ ДОНОР

Бой становился все ожесточеннее. Это был первый бой, который вело подразделение. Шли штурмом, по пояс проваливаясь в снег.

Вместе с другими в этот день принимал боевое крещение второй номер станкового пулемета красноармеец Елена Семенова. Часто меняя огневые позиции, Семенова помогала командиру расчета сержанту Сальникову перетаскивать пулемет по сугробам, подавать ленты; случалось, устраняла задержки у пулемета.

В самый разгар боя Сальников был тяжело ранен. Семенова перевязала боевого товарища и сама продолжала поддерживать пехоту огнем пулемета.

Еще когда часть находилась под Москвой, Семенова на отлично изучила станковый пулемет. И сейчас она вела меткий огонь по амбазурам, расчищая путь пехоте.

Вдруг руки патриотки потеряли силу. Осколком разорвавшейся мины пулеметчица была ранена. Фашисты предприняли последнюю попытку удержать деревню в своих руках. Они обрушили на штурмующих шквальный огонь своих минометов и орудий прямой наводки. Появились убитые и раненые. Был ранен в голову политрук роты Филиппов. Наскоро перевязав свою рану, Семенова поспешила на помощь политруку. Она вытащила Филиппова из-под сильного обстрела в воронку, перевязала ему раны и, превозмогая боль, на своих плечах принесла политрука в санчасть.

Довоенная жизнь комсомолки Лены Семеновой мало чем отличалась от жизни сотен тысяч юношей и девушек нашей страны. Три года Лена училась в школе фабрично-заводского ученичества при заводе «Красный богатырь». Потом работала на этом же заводе помощником мастера. В начале 1941 года Семенова была выдвинута на специальную работу в Наркомат. Радостной была жизнь. Спорился труд. И в труде комсомолка Лена Семенова видела счастье жизни.

Но вот началась война. Фашистская Германия вероломно напала на нашу любимую Родину. Полилась кровь. Запылали города и села. Застонала земля.

Ушел на фронт муж Лены, добровольцем ушла сестра Надя, ушли друзья и знакомые. Лена тоже решила итти на фронт. В военкомате ее спросили:

- Ваша военная специальность?

- Нет у меня специальности. Могу готовить обед, стирать белье.

- Послать на фронт не можем.

- У меня муж убит на фронте, я хочу мстить проклятым фашистам.

- Однако желания мало. Нужна военная специальность, - ответили ей.

Лена была обескуражена. Но от этого желание попасть на фронт только увеличилось. Патриотка пошла в райком комсомола.

- Пошлите меня на курсы сандружинниц. Так Лена Семенова начала приобретать себе военную специальность.

... А враг остервенело рвался к Москве. К сердцу Родины. К мозгу ее. Пали Смоленск и Ельня. Вязьма и Можайск. Враг подходил к стенам столицы.

Тысячи лучших сынов и дочерей Московской партийной организации и непартийных большевиков стали на защиту родной Москвы. Среди москвичей-добровольцев была и Лена Семенова, так и не успевшая закончить курсы сандружинниц.

Рана зажила быстро. Из госпиталя Лена Семенова вернулась в свою часть. Здесь ее направили работать в санитарное подразделение. Часть снова вела бои. Лена Семенова ухаживала за ранеными, готовила хирургам инструменты, стирала халаты, помогала врачам. Здесь ей рассказали о героической гибели москвича-добровольца Соина, которого она хорошо знала по совместной работе еще на заводе.

Сержант Анатолий Соин вызвался разведать подступ к двум дзотам, из которых противник вел уничтожающий огонь, мешая продвижению.

Оставляя глубокий след в снегу, Соин по пластунски пополз; умело маскируясь за кустарником и бугорками сугробов. Наблюдатели видели, как прямо на комсомольца Соина выскочили четыре немца. Сержант начал стрелять первым и успел убить одного. Видели, как из рук храбреца выпала винтовка и Соин плашмя уткнулся лицом в снег. Немцы решили, что красноармеец убит. Осторожно приближались гитлеровцы, словно чуяли свою смерть. А она была рядом.

Анатолий Соин решился на самопожертвование. Шатаясь, он внезапно поднялся и во весь рост пошел навстречу немцам. Затем наблюдатели видели, как взорвалась брошенная Соиным, граната, разметав по частям тела гитлеровцев и самого Анатолия Соина.

Выслушав эту печальную повесть, Лена Семенова поклялась все свои силы отдать мщению врагу за смерть боевого товарища.

... Однажды в палатку привезли тяжелораненого комиссара батальона старшего политрука Шахтялдян. Раненому нужно было немедленно произвести переливание крови. Но готовой крови не оказалось. А вопрос шел о жизни и смерти комиссара.

- Я дам кровь, - предложила Семенова.

Так по инициативе комсомолки Лены Семеновой в нашей части было положено начало донорства. Вслед за ней начали давать свою кровь для раненых врач Камаева, санитары Филиппов, Капранов и другие.

Для спасения жизни раненых Лена Семенова 16 раз давала свою кровь. Работая в медицинском подразделении санитаркой, Семенова одновременно училась и успешно закончила курсы медицинских сестер. Всю свою кипучую энергию, весь опыт, приобретенный за время войны, отдает патриотка служению Родине. Бывали случаи, когда приходилось работать по нескольку суток без сна и отдыха. Как ласковая мать, ухаживает за ранеными Лена Семенова, облегчая их страдания. Одобрит, приласкает, успокоит - для каждого найдет теплое слово.

Комсомолка Семенова была принята в партию. Она много уделяет времени повышению своего идейно-политического уровня. Бывают часы свободные от работы. Тогда Лена берет в руки газеты или интересную книгу и идет в палатки к раненым. Семенова хорошо читает. Ее охотно слушают бойцы. Часто Лена выступает перед бойцами, как агитатор, толково разъясняя раненым события на фронтах Отечественной войны. И все это Лена делает с большим чувством, с сознанием своего долга.

Бывшая пулеметчица - медицинская сестра Елена Семенова трижды удостоена правительственной награды: орден Красной Звезды, медали «За отвагу» и «За оборону Москвы».

ФРОНТОВЫЕ БУДНИ

1. Красный флаг

Сержант Юлдаш Кадыров бежал впереди цепи. В левой руке у него был красный флаг. Кадыров обернулся.

- Вперед, гвардейцы! призывал он бегущих за ним бойцов и сержантов.

Кругом свистели пули. Юлдаш Кадыров упал. Флаг подхватил Иван Зырянов, бывший шахтер.

- Вперед, за Родину!

Зырянов первым ворвался в деревню и под пулями врага укрепил на крыше первого дома красный флаг.

С крыши гвардеец заметил, как за поленницей дров немцы устанавливают станковый пулемет. Старший сержант Иван Зырянов меткой очередью из автомата уложил весь расчет и спрыгнул на землю. У крыльца стоял немецкий офицер и расстреливал красноармейцев, штурмующих двухэтажный дом, в котором засели гитлеровцы. Гвардеец в упор застрелил офицера и побежал вперед на помощь к товарищам.

Вскоре деревня была полностью очищена. Наши бойцы сняли с крыши красный флаг и устремились за врагом. На опушке леса перед шоссе немцы окопались. Надо было пробиться к шоссе.

Красный флаг теперь был у красноармейца Андрея Злобина. Расчищая автоматом путь, Злобин истребил 12 гитлеровцев. Неотступно следовавший за ним ефрейтор Михаил Исаев уничтожил 10 немецких солдат и офицеров.

В бою Исаев и Злобин были одновременно ранены. К ним подскочил боец Пизильджан Тайчубаев. Он высоко поднял красный флаг и устремился к траншеям противника. Могучее русское «Ура» перекатилось по цепи. Тайчубаев первым спрыгнул в траншею врага и завязал гранатный бой. То там, то тут мелькал красный флаг.

Осколком разорвавшейся мины Тайчубаев был ранен.

Возьми флаг, - обратился гвардеец к соседу.

К флагу подскочили сразу трое: русский Алексей Тютюев, грузин Давид Кекашвили и украинец Иван Хлепитько.

- Поклянемся первыми ворваться в деревню, где засели фашисты, и водрузить в ней красный флаг. Если я упаду в бою, пусть флаг понесет Тютюев. Если же упадет Алеша - ты, Хлепитько, подхватишь флаг.

Эта была священная клятва трех гвардейцев.

Впереди атакующих шли, утопая в снегу, коммунист Кекашвили с красным флагом и его боевые друзья: русский Тютюев и украинец Хлепитько. И когда гвардейцы вплотную подошли к деревне, три боевые друга первыми ворвались в населенный пункт и Давид Кекашвили водрузил красное полотнище на крыльце дома.

Красный флаг - символ, свободы и независимости нашей Родины - гордо реял над местом боя.

2. Одна семья

«Дружба между народами СССР – большое и серьезное завоевание. Ибо пока эта дружба существует, народы нашей Родины будут свободны и непобедимы. Никто не страшен нам, ни внутренние, ни внешние враги, пока эта дружба живет и здравствует

И. Сталин

Вместе с русскими борются за честь своей Родины белоруссы, украинцы, грузины, казахи, армяне, киргизы, татары, узбеки, представители других народов, населяющих нашу Родину У нас в части есть бойцы 32 национальностей. Все они представляют собой единую семью. Крепкую, сплоченную, непобедимую.

- Взвод смирно! Равнение на средину! Словно каменные, застыли гвердейцы офицера Хасиева. Слева крайним стоит командир отделения азербайджанец Алишанов Сеиб - комсомолец, агитатор, отличный воспитатель бойцов. Рядом, не шелохнувшись, киргиз Мамедалиев Рысмамед, отличный пулеметчик, комсомолец. Это он, попав в окружение, трое суток один отбивался от врага, был ранен, но не сдался, а бился на смерть и победил. Это его, рядового Мамедалиева утюжил немецкий танк. Не дрогнул гвардеец. Когда из танка выпрыгнули три немца, Мамедалиев тоже выскочил из сплющенного окопа и застрелил врагов.

Правее стоит стройный узбек - рядовой Ибрагим Сеидов. Более двух лет он дерется с врагом в привалдайских высотах и приилъменьских болотах, грудью своей защищая Родину - Союз Советских Социалистических Республик.

Рядом - ефрейтор Абасов Хасан. На его счету 35 истребленных фашистов. Он бил их под Моздоком и под Ростовом, под Новгородом и Ленинградом. Как и у Мамедалиева, у него три нашивки о ранениях.

Во второй шеренге крайним стоит гвардии сержант Данилов. Бывалый воин, храбрый и решительный, он истребил более 40 немцев. Четырежды пролил он свою кровь за Родину и всякий раз возвращался к нам в свою часть, как в родную семью.

Казах Жалдясбеков Исхак, чуваш Потьянов Иван, татарин Салаев Халиль, украинец Нечепуренко Петр ... У каждого из них одно стремление - победить во имя свободы и независимости Родины. '

- Необъятна наша страна. Только в моем взводе представлено 11 национальностей. Живем дружно. И мы сильны этой дружбой и братской сплоченностью, - говорит офицер Хасиев.

Командир взвода гвардии лейтенант Хаеиев Джанали в нашей части недавно. Но уже в первом бою он показал образцы храбрости и умения воевать. Только за один день боя Хасиев истребил 5 гитлеровцев. Пять раз фашисты пытались контратаковать взвод Хасиева. Пять раз откатывались назад, теряя убитых и бросая оружие.

- И в грядущих боях мой взвод будет также стоек, - уверенно говорит Хасиев.

- Мы твердо знаем за что воюем. С нами - товарищ Сталин, партия большевиков, которые дали народам СССР свободу и счастье.

В нашей части популярно стихотворение народного акына Казахстана Гали Орманова, который однажды посетил нашу часть. В стихотворении «Сосна» народный акын выразил силу национальной дружбы наших бойцов.

Над обрывом висит сосна

К небу вознеслась головой.

Как же может держаться она ?

Вглубь ушел ее корень живой.

И хотя непогода грозна.

Перекатывается гром –

Будто не замечает сосна

Молний, вспыхивающих кругом.

И я знаю – буря пройдет

Возвратится к нам тишина.

Озаряет лучи небосвод -

Вечно будет зеленой сосна.

Вечно будет крепкой и нерушимой наша фронтовая дружба.

3. Ледяной поход

Ранняя весна. Лед только что прошел. Но вода была полной и река, выйдя из берегов, широко разлилась.

Выбрали темную-темную ночь, когда даже за два шага вперед себя ничего не видно. И вот в такую-то ночь пошли на «охоту» за «языком»,

Разведчиков было 12. Большинство - москвичи-добровольцы, студенты 3-го и 4-го курсов Московского механико-машиностроительного института имени Баумана. Группой захвата руководил весельчак и балагур сержант Илья Лукашенко. Кроме него в группу входили Сергей Меркулов, Иван Макаров и Федор Крючков. Студенты Гуськов, Мамонтов, Шипович и Кириллов составляли группу обеспечения. Студент Митя Калишев возглавлял группу поддержки.

Соблюдая все предосторожности, первым вступил в ледяную воду Лукашенко. Сердце сержанта на минуту замерло, тело сжалось, как бы стремясь помешать холоду, проникнуть внутрь.

По колено, по пояс, по грудь, по горло в воде, шли цепляясь за кусты, торчащие из воды. А вода широко разлилась, почти до самых немецких блиндажей.

Немцы, словно чуяли что-то. Они часто освещали местность ракетами. Тогда становилось светло как днем. И чтобы не быть обнаруженными, разведчики низко приседали в ледяную воду.

Триста метров двигались по разлившейся реке. Потом все мокрые до нитки, перемерзшие ползли по слегка заиндевелой земле. Никто не издал ни звука, ни вздоха. Силач Федя Крючков, снайпер, истребивший 64 немецких солдата, бесшумно подполз к блиндажу.

Часовой не успел даже охнуть. Ворвались в немецкое логово. Шум привлек внимание немцев в других блиндажах. Разведчиков обнаружили. Началась усиленная стрельба.

Захватив «языка», ценные документы и два ручных немецких пулемета, группа начала отходить.

Шли тем же путем, отстреливаясь. Снова по горло в ледяной воде, только более перемерзшие, более усталые и под обстрелом.

Немцы открыли ураганный огонь. Наповал был убит Меркулов. Его тело через всю реку пронес Крючков. Макарову пулей пробило челюсть. Лукашенко был ранен в обе руки.

Непоколебимую стойкость, исключительную храбрость и мужество, большевистскую волю, презрение к смерти проявили в этой операции герои-разведчики.

Эта операция была названа «Ледяной поход».

Под этим названием она и вошла в историю части.

4. Самопожертвование

Под огнем залегли бойцы. Тогда с правого фланга ударил пулемет Заурова, вступившего в единоборство с врагом. Точными были очереди: умолкли два немецких пулемета. В этом горячем бою Зауров был дважды ранен, но пока не пошла вперед наша пехота, пока не измотались в контратаках немцы - герой не покинул своего поста.

Недолго лежал пулеметчик в госпитале. Манила боевая семья. Вернувшись в роту, любовно осмотрел Зауров своего верного друга - станковый пулемет № 176.

 ... Шли фронтовые будни. Многим помнится глубокая, илистая река в Прибалтике. Первым пулеметом на том берегу был «максим» № 176. Первым пулеметчиком на том, изрытом снарядами берегу, очутился Зауров. Стекала с него сентябрьская вода, а ему было жарко. Пулемет выбивал частую дробь. На сто шагов подпускал немцев Зауров к себе, а затем посылал в них смерть. Несколько десятков вражеских трупов осталось на берегу. Славно поработали гвардеец Зауров и пулемет № 176.

В дождливые ночи Зауров спал рядом с пулеметом, укрыв его полою шинели. После походов, когда усталость готова была свалить с ног - Зауров сначала чистил своего друга. Не знал задержек пулемет героя. Работал как самые точные часы. В этом была его грозная сила.

 ... Бережно неся пулемет, шел Семен Зауров в головном дозоре. Навстречу гулко рявкнул орудийный выстрел. Это в засаде у рощи стоял немецкий «фердинанд».

Пехота шла сзади. «Туго им будет, - подумал пулеметчик, - не окопались. Не предупреждены. Идут колонной ...»

Верный солдатской дружбе, Зауров решил погибнуть, но выручить из беды товарищей. Гвардеец лег в придорожной канаве. Один на один принял бой с самоходным орудием.

Все гуще и гуще падали снаряды «фердинанда», а «максим» Заурова не умолкал. За спиной пулеметчика все глубже зарывалась в землю наша пехота. Ради этого вел он смертный поединок.

Рядом упал снаряд. Кровь полилась из груди Заурова. В алый цвет окрасилась кандидатская карточка. Погиб герой-пулеметчик. Верный Родине и присяге, он и мертвый дрался, сжав рукоятки своего «максима».

5. Клятва коммуниста

Изо дня в день от зари до позднего вечера учил бойцов своего пулеметного расчета гвардии сержант Петровец. Кропотливо и настойчиво прививал гвардеец своим воинам навыки боя при прорыве обороны, преодолении противника, при отражении контратак. Десятки раз в день он повторял свою любимую фразу.

- Ничего, братцы, чем тяжелее сейчас - тем будет легче в бою.

В бою пулеметный расчет гвардии старшего сержанта Петровец действовал слаженно и четко, беспощадно уничтожая фашистскую нечисть.

Часто, особенно когда фашисты переходили в контратаки, командир расчета сам ложился за пулемет. Метко разил гитлеровцев гвардеец Петровец. Только за один день боя он лично уничтожил 22 гитлеровца.

Расчет коммуниста Петровец в бою неотступно следовал вместе с боевыми порядками пехоты. Быстро выбирал позицию, быстро находил цели, метко вел сокрушительный огонь. Командир подразделения высоко оценил умелые действия пулеметчика, наградив его медалью «За отвагу».

Парторг подразделения майор Абрамов в тот же день непосредственно на поле боя вручил гвардейцу награду.

- Служу Советскому Союзу, - ответил Петровец. - Моя жизнь принадлежит Родине, во имя победы я готов на любой подвиг, приложу все силы, чтобы, оправдать высокую награду.

Слово свое коммунист-пулеметчик сдержал в первом же бою.

... Это было под Стремуткой. Чтобы задержать продвижение нашей пехоты, немцы предприняли ожесточенную контратаку. На группу наших бойцов, среди которых был и Петровец со своим «максимом», ринулись немецкие танки. Шесть стальных чудовищ с паучьей свастикой на броне ползли, лязгая гусеницами. За танками шла пехота.

Наши артиллеристы встретили танки гвардейскими залпами. Один танк был подбит. Остальные стали, не решаясь итти дальше. Большая группа немцев выскочила из-за танков и пошла в контратаку.

- Спокойно, товарищи. Немцев не пропустим. Будем стоять на смерть! - раздался уверенный голос пулеметчика Петровец.

Выждав, когда фашисты подойдут совсем близко, Петровец открыл ураганный огонь. Густо шли немцы. Густо, словно трава, валились подкошенные свинцовой струей.

Ошеломленные такой встречей, немцы в панике побежали, оставив более 30 убитых.

Навстречу бегущим из танков выскочило несколько немецких офицеров. Размахивая револьверами, они пытались организовать новую контратаку, но этого им не удалось. С возгласом: «Смерть фашистам!», Петровец снова полоснул своим смертоносным огнем. И снова поле боя усеялось трупами гитлеровцев. Среди убитых немцев было пять офицеров.

Так выполнил свою клятву командир пулеметного расчета Иван Петровец.

6. «Стоять на смерть

Москвичи-добровольцы нанесли врагу огромный урон в живой силе и технике. Фашистская пропаганда много раз объявляла, что Московская добровольческая часть разбита. Так, в многочисленных листовках, сбрасываемых с самолетов, германское командование объявляло последовательно в апреле, июле, августе, октябре и декабре 1942 года, что, де, ваша часть разбита, сдавайтесь в плен.

После каждого такого заявления «разбитая» Московская Гвардейская наносила врагу новые сокрушительный удары.

Глубокой осенью 1942 года фашисты решили во что бы то ни стало разбить Московскую Гвардейскую. Против нее были брошены две отборных кадровых дивизии эсэсовцев, свыше 100 танков и более 140 самолетов.

День и ночь не прекращались бои. На позиции отдельных частей фашисты в день выпускали по 10-12 тысяч тяжелых снарядов и мин. Но не было случая, чтобы кто-нибудь дрогнул. Родина приказала: «Стоять на смерть

И стояли.

Падали пылающие фашистские самолеты на землю, останавливались объятые пламенем немецкие танки. Подкошенные огнем пулеметов, валились гитлеровцы.

Пять суток длился этот кровавый бой. Враг не прошел. Москвичи - партийные и непартийные большевики не пропустили фашистов.

Особенно ожесточенный бой разгорелся 1 октября на реке Ловать. Небольшая группа гвардейцев под командованием лейтенанта Кретова вынуждена была принять встречный бой. Фашистов было в шесть раз больше. Но не дрогнули советские воины.

- Ни шагу назад! - приказал Кретов.

Двенадцать раз ходили фашисты в атаку. Двенадцать раз откатывались они назад с большими потерями. Словно вылитые из стали, непоколебимо стояли гвардейцы на рубеже. Никто не дрогнул.

Немцы решили добиться победы. Они подтянули на участок 8 танков и одновременно атаковали героев с воздуха. Тридцать немецких самолетов в течение часа непрерывно бомбили отважных бойцов. Но когда фашисты снова пошли в атаку, наш рубеж ожил. Лейтенант Смирнов, старший политрук Чунихин, политрук Морганов, красноармейцы Парамонов, Юртаев, Васильев, Селезнев и другие поклялись умереть, но врага не пропустить. Они свято выполнили свою клятву.

А в это время справа, там, где малюсенькая речушка Заробская Робья впадает в Ловать, другая группа наших бойцов под командованием лейтенанта Сидоренко, вела жестокий бой. Наших бойцов было 103, включая 4-х офицеров. Гитлеровцев было более 300. Силы явно неравные.

- Мы - москвичи.

- Постоим за Родину.

Все бойцы и сержанты были разделены на группы, которыми руководили офицеры коммунисты Сидоренко, Кадыров, Куприков.

Немцев подпустили вплотную.

- Залпом «Пли!»

Пачками валились гитлеровцы. Сначала они было отхлынули, но потом, подгоняемые пьяными немецкими офицерами, снова ринулись напролом.

Казалось, ничто не остановит рассвирепелых фашистских зверей. Но словно гранит оказалась гвардейская стойкость. Завязался рукопашный бой. И снова отхлынули гитлеровцы.

Восемь раз бросались немцы на горстку храбрецов. В наших окопах осталось всего лишь 13 бойцов, способных держать оружие, и все же они выстояли. Большевистская воля к победе, верность Родине, стойкость - победили. Оставив более 200 трупов солдат и офицеров, немцы отступили.

Ночью на участок Заробской Робьи была переброшена рота гвардии лейтенанта Ивана Астахова. С рассветом немцы возобновили контратаки. Стойко дрались москвичи-добровольцы. Дрались по-гвардейски.

Командир роты Астахов, бывший рабочий Московского метрополитена, сумел ухватить удобный момент, когда гитлеровцы дрогнули, и повел своих бойцов на штурм деревни. На плечах немцев ворвались гвардейцы в населенный пункт. В коротком, жестоком уличном бою гарнизон немцев был истреблен. Мало кто ушел живой от гвардейского штыка и гранаты.

Четырнадцать раз контратаковали немцы, но тщетно. Деревня находилась в руках гвардейцев. Красноармейцы, сержанты и офицеры проявили в этом бою массовый героизм. Особенно отличились гвардейцы Минашкин, Кузнецов, Туфтов, Джанетов, Сабиров, Портнов, Антонов, Лебедев, Башкатов, Долбов, Геттон, Литвиненко.

В самый напряженный момент боя фашисты подступили на 25-30 метров к нашей обороне. Красноармеец Туфтов выскочил навстречу и бросил в гущу немцев три гранаты. Затем, воспользовавшись замешательством гитлеровцев, вырвался вперед, расстреливая врагов из автомата.

Немцы попятились, бросив станковый пулемет. Туфтов подскочил к трофейному оружию, приспособился и начал косить немцев из их же оружия. Рядом с Туфтовым оказался боец-комсомолец Сеня Кузнецов, бывший кондитер конфетной фабрики «Большевик». Сеня заметил, как один немец подкрался с фланга и пытался выстрелить в Туфтова. Кузнецов выстрелил первым. Автомат выпал из рук немецкого солдата. Гитлеровец замахнулся и бросил в Кузнецова гранату. Гвардеец налету схватил гранату и швырнул ее обратно. Взрывом немца разорвало в куски.

Сержант Антонов скрытно прополз во фланг. И когда немцы пошли еще раз в контратаку, - Антонов ударил длинными очередями. У немцев началось замешательство. Этим воспользовались наши бойцы и ринулись навстречу врагу.

На левом фланге роты находился сержант Омар Джанетов. Его отделение в этот день показало образцы высокой дисциплины, стойкости и умелого действия в бою.

Из лощины показались немцы, Ближе. Ближе.

- Стрелять только по моей команде, - приказал Джанетов.

И когда немцы были совсем близко, сержант подал сигнал. Гитлеровцы не выдержали залпового огня и отступили.

- Вперед! Не упустим фрицев! - и Омар Джанетов бросился вперед, увлекая бойцов. Отделение окружило группу численностью в 13 человек.

- Сдавайтесь, - предложил Джанетов.

Немцы молча отстреливались. Тогда Джанетов подал сигнал. И все 13 гитлеровцев, не пожелавшие сложить оружие, были расстреляны.

Командир роты Иван Астахов в этом бою из пистолета лично застрелил немецкого офицера и двух солдат.

... Падали на землю пылающие фашистские самолеты, останавливались объятые пламенем немецкие танки. Валились гитлеровцы, подкошенные метким огнем гвардейцев.

Рубеж защищали гвардейцы-москвичи.

7. Бесстрашные

... Шли бои. Фашисты, нервничая, устилали поле и лесок снарядами и минами.

Огнем пушек, пулеметов и гусеницами наши танки прокладывали путь пехоте. Танк комсомольца Ильича под водительством Морцуна с хода ворвался в оборону противника, раздавил дзот, подмяв под себя станковый пулемет вместе с расчетом, расстрелял из пушки противотанковое орудие и уничтожил до взвода пехоты.

В этом бою противник повредил два наших танка. Машины находились в 40-50 метрах от переднего края обороны. Танки подвергались систематическому артиллерийскому и минометному обстрелу.

Машины нужно спасти. Машины должны снова встать в строй. Кто выполнит это задание? Кто, не щадя своей жизни, под пулями и снарядами подойдет к машинам, отремонтирует и вдохнет им жизнь, чтобы машины снова могли итти в бой?

На это исключительно опасное, связанное с риском для жизни дело, отозвался коммунист-доброволец Илья Монякин, про которого бойцы тепло говорили: «Золотые руки, чародей. Любую разбитую машину вылечит». Вместе с Монякиным пошли доброволец - участник финских боев старшина Рутков и красноармейцы Бардаков, Рудяков и сержант Шахов. Эта славная пятерка, проникнутая настойчивостью и решимостью, дала слово во что бы то ни стало спасти машины.

Пользуясь темнотой, укрываясь складками местности, бесшумно ползли пять танкистов к одиноким безжизненным машинам.

Трассирующие пули все гуще и настильней сыпались в сторону смельчаков. Казалось, не доползти, не добраться. Но большевистская закалка, настойчивость и решимость взяла верх. Монякин и Рутков упрямо, метр за метром, подвигаются к машинам. За ними - боевые друзья.

Вот и танки, расположенные невдалеке друг от друга. Подползли вплотную. Сразу же заняли круговую оборону, окопались, а затем принялись за осмотр и ремонт танков.

Монякин и Рутков в темноте ощупывали каждую деталь. Сердце машин - моторы - здоровые. «А что башня прострелена или сбиты гусеницы не беда - починим, - весело сказал Рутков. - А ну приступим, товарищи!»

Фашисты обнаружили смельчаков и открыли по ним ураганный минометный и пулеметный огонь. Пули и осколки с визгом и стоном дробились и рикошетили по броне. Но танкисты, не обращая внимания, продолжали работать.

Наблюдение вел боец Худяков. Он заметил группу немцев, выскочивших из блиндажей и пытавшихся обойти наших танкистов.

- Внимание! Немцы! ... - Монякин, Рутков и все остальные бойцы сменив ключи и инструменты на пулеметы и автоматы, быстро заняли свои места.

Немцы кричали: - «Рус сдавайс! Рус клади оружие!» Советские воины отвечали сосредоточенной стрельбой по врагу. Немцы залегли. Они стали забрасывать танкистов гранатами. Но танкисты не подпускали близко врагов. Уже около десятка фашистских трупов валялось на подступах к танкам.

- Безобразие, работать не дают, - ворчал Монякин.

- А ты работай, работай. Мы ему руки поотбиваем. Не пустим, - ответил ему Худяков.

- Да и то, пожалуй. Ну его к дьяволу. Пусть стреляют, а мы свое дело будем делать. - И Монякин полез под машину.

Двое суток непрерывно, без сна и отдыха, под огнем, отбивая контратаки противника, пять героев-танкистов работали, не покладая рук. Машины были отремонтированы. Под дикий вой озлобленных фашистов, из-под самого их носа два советских танка, скрежеща железом, ушли к себе.

Танкисты выполнили свою клятву.

8. Русский солдат

Непрерывно поддерживая пехоту огнем своего Минухин в первый же день боя уничтожил 15 немцев. Мелкий осколок мины засел между ребрами. Но гвардеец не покинул поля боя. На второй день бой был еще ожесточеннее. Немцы потеряли выгодные рубежи и, желая во что бы то ни стало их вернуть, предпринимали несколько контратак. Наши бойцы стойко отбили все контратаки. Среди воинов гвардейцев был и пулеметчик Минухин. В этом бою фашисты пытались окружить Минухина. Он истребил трех наседавших на него фашистов, а трех взял в плен. Отбивая контратаки, гвардеец был ранен вторично. Пуля пробила плечо, не задев кости. Санитары перевязали Минухина.

- Идите в санчасть.

- Что вы, товарищи, это же пустяковая рана.

И Минухин остался в строю.

На третий день боя контратаки противника стали еще ожесточеннее. В подразделении Минухина выбыл из строя расчет соседнего станкового пулемета. Минухин приказал взять «осиротевший» пулемет в свой расчет. Чтобы легче было при смене огневых позиций, чтобы легче можно было маневрировать, Минухин отделил тела пулеметов от станков.

- Так будет сподручнее, - объяснил он товарищам.

Более 20 немцев истребил в этот день отважный пулеметчик. Осколок разорвавшейся мины насквозь прошил левую руку гвардейца. Это было уже третье ранение, но и в этот раз коммунист Минухин не оставил боевого поста.

- Правая рука еще крепко держит рукоятку Буду истреблять фашистов до конца боя.

И остался.

В эти время гитлеровцы вплотную подошли к нашим бойцам. Завязался ближний бой. Станковый пулемет оказался бесполезен. Минухин в упор расстреливал немцев из автомата. Он заметил, как один долговязый рыжий немец навел свое оружие на командира роты. Выстрелить фашист не успел. Очередь автомата сержанта Минухина навсегда успокоила гитлеровца.

Диск автомата был пуст. Минухин подскочил к убитому им рыжему немцу, схватил его автомат и продолжал истреблять наседавших гитлеровцев.

И эта, самая жестокая контратака врага, была отбита. Немцы, беспорядочно отстреливаясь, отступили. Во время преследования фашистов Минухин был ранен еще раз. Четвертое ранение оказалось тяжелым.

После выздоровления Евгений Минухин снова вернулся в свою часть. Москвич-доброволец Евгений Минухин награжден многими орденами и медалями.

9. ... Пока бьется сердце

В оперативной сводке Советского Информбюро за 3 марта 1944 года отмечен героический поступок гвардейца нашей части Ислама Айтмухамбетова, в одном только бою истребившего несколько десятков гитлеровцев.

Накануне боя командир пулеметного расчета гвардии младший сержант Айтмухамбетов собрал своих бойцов.

- Готовились к бою долго. Настало время действовать. Поклянемся же не щадить своих сил в бою.

- Клянемся! - дружно ответили бойцы. Начался бой. Подразделение вело атаку на деревню. С правого фланга в боевых порядках пехоты находился пулеметный расчет Айтмухамбетова. Гвардеец вел губительный огонь по фашистам. Часто меняя огневые позиции, расчет Айтмухамбетова ни на шаг не отставал от пехоты. Более 20 гитлеровцев истребил гвардеец. И в тот момент, когда наши бойцы уже ворвались в деревню, Айтмухамбетов был ранен.

К пулеметчику подскочил санитар. Перевязав рану, он передал приказ командира взвода направиться в санчасть. Айтмухамбетов посмотрел на санинструктора.

- В санчасть не пойду. Пока бьется мое сердце, буду на посту.

В этот момент фашисты начали контратаку. Гитлеровцы во что бы то ни стало решили вернуть деревню. Густыми цепями они бросились на советских бойцов.

Айтмухамбетов прильнул к пулемету. Как подкошенные, падали немцы, в упор расстреливаемые раненым гвардейцем.

Во время отражения этой контратаки противника, пулеметчик Ислам Айтмухамбетов уничтожил еще 50 немцев.

Правительство высоко оценило подвиг гвардейца, наградив его орденом Ленина.

10. Василий Буслай

Богатырского сложения сапер Иван Брюханов снискал себе любовь и уважение за свой веселый нрав, опытность и героические дела.

- Наш Василий Буслай, - так называют его в полку. Не одного немца укладывал он наповал ударом своего могучего кулака.

Участник многих боев Иван Брюханов четырежды пролил свою кровь за Родину. Однажды, это было в 1942 году под Можайском, Брюханов был тяжело ранен и 8 месяцев пролежал, не вставая с госпитальной койки.

Сильный организм и желание жить сделали свое-дело. Брюханов выжил.

- Пойдете в тыл. Для фронта не годитесь, - сказали врачи.

Очень хотелось бывшему трактористу и комбайнеру Ивану Иосифовичу Брюханову попасть в родную Хакассию. Но жажда мести за свои раны, за муки своего народа снова привела сапера на фронт.

Много героических подвигов совершил коммунист Брюханов. Однажды перед штурмом немецкого опорного пункта Брюханов один, под сильным обстрелом врага, проделал два прохода в минных полях и проволочных заграждениях.

В другой раз под градом пуль герой-сапер разминировал более 200 немецких мин и после этого во весь рост пошел впереди нашего танка, показывая ему путь.

Грудь героя украшают орден Отечественной Войны I степени, ордена Славы 2 и 3 степени и две медали «3а отвагу».

Однажды с двумя товарищами Брюханов ушел далеко вперед, чтобы разведать инженерное сооружение противника. Бойцы пошли вправо от дороги, а Брюханов - влево. Вскоре гвардеец обнаружил группу немцев. Их было 16.

Сначала Брюханов хотел было дать сигнал об опасности, но затем подумал: зачем беспокоить товарищей, ведь он в более выгодных условиях, чем немцы, и решил вступить с ними в бой.

Подобравшись на близкое расстояние, герой сапер двумя длинными очередями из автомата уложил 10 гитлеровцев. Четыре немца пустились на утек. Брюханов прицелился по ним. Но выстрела не последовало - диск автомата был пуст. Два здоровенных немца, видя замешательство Брюханова, бросились на гвардейца. Но не так-то легко было победить его. Ударами кулака Иван Брюханов прикончил и этих двух гитлеровцев.

Когда наши бойцы подбежали к месту боя, они увидели интересную картину: на земле валялись 12 окровавленных трупов, а неподалеку Иван Брюханов мыл в луже руки и приговаривал: «Гады, опоганили землю русскую  ... собаки».

11. Кузьмич

Это имя я впервые услышал в Москве, в июне 1934 года. Был будний день, но по-праздничному расцвеченная шумела, бурлила, волновалась Москва. Встречали челюскинцев.

 ... Вечером на одном из банкетов, кушая мороженое, летчик Водопьянов обратился к соседу.

- Вкусно, нечего сказать! Но наш Кузьмич умеет делать вкуснее, как думаешь, Маврикий?

- Да, Кузьмич - большой мастер! - согласился Слепнев.

Позднее из уст товарищей Спирина, Данилина, Громова, Коккинаки, Чкалова и многих других наших прославленных летчиков мне не раз приходилось слышать о Кузьмиче.

Летчики таежной Якутии, солнечного Узбекистана, цветущей Грузии - все, кто прилетал на своих быстрокрылых птицах в Москву, все знают Кузьмича - шеф-повара Центрального аэродрома имени Фрунзе - Антона Кузьмича Чистякова.

И вот на днях я вновь услышал имя Кузьмич. Услышал не на асфальтированном Ленинградском шоссе, не в первоклассном ресторане Аэропорта, а в Привалдайских болотах, на фронте Великой Отечественной войны.

В октябрьские дни 1941 года непартийный большевик Антон Чистяков добровольцем пошел на фронт. Вместе с нашим подразделением Кузьмич прошагал весь его боевой путь.

Кузьмич трудолюбив. В лютую февральскую стужу, в июльскую жару, ночью и днем, в дождь и пургу Кузьмич всегда у своих котлов, несменно готовит горячую и вкусную пищу бойцам. А когда идут бои, часто можно видеть, как не знающий устали, всегда улыбающийся Кузьмич, вместе со своими помощниками Федей Чертилиным и Наташей Кабановой, да с повозочными Черновым или Челивохиным, шествует за повозкой, доставляя к передовой пищу бойцам и командирам.

Были дни ... Много таких дней, когда пищу приходилось возить за 15 километров. Привезет Кузьмич завтрак и скорее обратно. Быстро, по-фронтовому приготовит обед, заполнит им термосы и на свежей подводе - опять на передовую. К самой-то передовой на лошади не подъедешь. Тогда Кузьмич взваливает мешки с хлебом и с консервами, термосы со щами и с кашей на спины Феди и Наташи, нагружается сам, и пешком - вперед. И не было случая, чтобы участники боя оставались голодные. Кузьмич этого не допускал. Шестьдесят километров в день отшагает, но во-время доставит горячее и вкусное.

В июльских и, особенно, в августовских боях 1942 года тяжело приходилось Кузьмичу. Однажды везли они обед на КП. Впереди шла подвода с боеприпасами. Идут с оглядкой. То там, то тут непрерывно рвутся мины. Остановиться? Переждать? А кто ее знает, где она проклятая разорвется? Поэтому с оглядкой, но шли вперед. Вдруг в десяти шагах от них, оглушая окружающих, разорвалась мина, прямо на дороге. Передняя повозка перевернулась, лошади попадали с ног. Кузьмич побледнел. Привычная улыбка сошла с лица. «- Вперед! - говорит, - там люди ждут пищу, вперед!»

... В другой раз пешком пробирались с пищей на НП. Огонь был настолько силен, что пришлось залечь. Мина ударила в дерево, под которым лежали. Одного бойца убило, двух ранило. Кузьмич остался жив. Не струсил ... пошел вперед.

Недаром сейчас на груди повара Кузьмича четыре правительственные награды.

А сколько их, таких «кормильцев» у нас в части? Много. И все достойны, чтобы о них писали очерки. Гвардии старший сержант Иван Дударев когда-то был минометчиком. Четыре раза он пролил свою кровь за Родину. Врачи отказались послать Дударева на фронт. И все же он снова приехал к нам. Два года гвардеец варит пищу. Да еще как варит! Недаром сам командарм написал в книге дежурного по кухне: - «Хорошо, вкусно, сытно», и поблагодарил повара.

Бывший шеф-повар гостиницы «Савой» Андрей Гольфман, Алеша Попов, как и Кузьмич, шагают с нами всюду, не досыпая ночей, заботясь о нас, трудом своим помогая ковать победу.

12. Водитель машины

... Исключительную самоотверженность при выполнении боевого задания проявил шофер автомашины гвардии сержант Михаил Комаров. В один из напряженных дней боя коммунист Комаров отправился на передовую, откуда он должен был вывезти раненых. Пока санитары бережно укладывали раненых в машину, гвардеец-водитель вслух читал сообщение Советского Информбюро. Раненые бойцы с большим вниманием слушали последние известия. Неожиданно в трех метрах от стоянки машины разорвался тяжелый снаряд, Упал оглушенный водитель. На левом плече сквозь шинель просочилась кровь. Санитары перевязали Комарова, потерявшего сознание.

Стал вопрос: Как быть? Раненые находятся в машине, шофер контужен и ранен. Каждую минуту вражеский снаряд может снова разорваться вблизи. Санитары решили вынести раненых из машины и положить их в укрытии. В этот момент очнулся водитель Комаров.

- Стойте, - приказал он санитарам. - В машине есть тяжело раненые. Им нужна скорая помощь. - Я поведу машину.

 ... Превозмогая боль, водитель осторожно повел машину. Дорога пролегала по кочковатому, поросшему кустарником лугу. Ямы и кочки трясли машину, доставляя Комарову мучительную боль.

От сильной контузии водитель несколько раз на мгновение терял сознание. Но, напрягая волю, он из последних сил держал колесо руля.

Сержант Комаров привел машину по назначению. От напряжения он потерял много крови. Когда машина была уже у подъезда палатки, где врачи делают раненым операцию, Комаров снова потерял сознание. Из кабинки его вынесли и сразу подали на операционный стол.

13. Трое против многих

Их осталось только трое. Младшие лейтенанты Калинин и Щепин и красноармеец Соловьев. Они поклялись друг другу: скорее умрем, но не дрогнем.

- Будем стоять на смерть.

Немцы ближе и ближе.

- Стреляй, Володя!

- Спокойно, товарищи,.- ответил Калинин, лежавший за пулеметом.

Немцы совсем рядом. Вот-вот заскочат на бруствер. Тогда-то и полоснул он свинцовой струей по врагу.

Гитлеровцы падали пачками, но продолжали лезть на смельчаков. Вода в кожухе закипела, ствол раскалился. Пули вылетали, но ложились здесь же у пулемета.

Щепкин и Соловьев отстреливались из винтовок.

- Держитесь, братцы, держитесь. Я сейчас еще минутку.

Калинин грязью охладил ствол пулемета. Осмелевшие немцы лезли на пролом. И когда они снова были совсем рядом, снова застрочил «максим». Перед траншеей трех валялось более 60 немецких трупов.

Минометчики офицеры Воронцов и Скороходов и рядовой Ананьев шли по лесу к группе своих бойцов. Накануне этот лес был с боем захвачен нашей пехотой, и фашисты, пытаясь вернуть утраченные рубежи, непрерывно контратаковали советских воинов.

В глубине леса разгорелся жестокий гранатный бой. Туда-то и спешили коммунисты Воронцов и Ананьев и комсомолец Скороходов, во время боя подавший заявление о приеме его в партию.

Неожиданно Воронцов заметил, как прямо на них идут немецкие солдаты. Немцев было более 30. До них оставалось 15-20 метров. У Воронцова молниеносно созрело решение - атаковать. Расчет был прост: внезапно напасть, ошеломить - значит наполовину победить.

- Драться до последнего патрона, на смерть! - приказал Воронцов.

Грянули два пистолетных выстрела и очередь автомата. Четыре немца сразу упали, обливаясь кровью. Еще гвардейский залп. Еще четыре гитлеровца упали сраженные.

Скороходов бросился вперед. В упор он застрелил еще трех немцев. Столько же уничтожил Воронцов.

Напуганные на смерть фашисты сначала было побежали, но потом резко повернули вправо и влево, пытаясь окружить трех смельчаков. Но это им не удалось. Гвардейцы подбежали к трупам немцев, схватили немецкие автоматы и гранаты и начали бить немцев их же оружием.

В этот момент Ананьев заметил, как слева шесть немцев устанавливают станковый пулемет. Одну за другой Ананьев метнул в немцев две гранаты. Вся группа вместе с пулеметом была уничтожена.

Потеряв 24 человека убитыми, немцы беспорядочно бежали.

14. Слава храбрым!

Женя Иберштейн очень любил жизнь. Но он был солдат и верность Родине для него была выше.

Произошло это у нас на глазах. Бесстрашный Петр Пшеничный лично повел бойцов в атаку. Рядом за командиром с автоматом наперевес бежал Женя Иберштейн.

Завязался ближний бой. Но где немцам тягаться с русскими! Немцы боятся рукопашной. Не приняв штыкового удара, гитлеровцы побежали. Пшеничный повел бойцов на преследование. В этот момент Женя Иберштейн увидел: из засады немецкий офицер целится в командира. В два прыжка Женя очутился впереди Пшеничного. Грянула очередь. Пули прошли насквозь тело воина. Падая, Женя успел крикнуть:

Отомстите!

... Почти три года спустя мы говорим: - ты отомщен герой-воин.

Тяжело нам досталась победа. Но мы победили.

Во время глубокого рейда в тыл врага, броневик лейтенанта Савченко был подбит. Трое суток вели неравный бой герои-танкисты. Водители Марухленко, стрелок Шипунов, радист Родимов и Савченко находились в полном окружении. Когда были расстреляны все патроны и снаряды, Савченко приказал экипажу пробиваться к своим, а сам остался прикрывать отход товарищей.

- Идем с нами, Володя. Ведь ты погибнешь, - сказал Марухленко.

- Лучше погибнуть одному, чем всем. Я твердо решил. - И крепко поцеловал боевых друзей.

Чтобы броневик не попал в руки врагов, Савченко разрушил механизмы машины, вывел из строя пулеметы и пушку, До последнего дыхания дрался патриот-коммунист Савченко. Он погиб во имя дружбы, пожертвовал собой во имя победы.

В первом бою, который вела наша часть, был дважды ранен связист Магомет Омаров. Он наотрез отказался поехать в госпиталь и остался в полку. Бой продолжался. Осколками мин порвало проволочную связь. Управление боем нарушилось. Об этом узнал раненый Омаров.

- Разрешите я исправлю порыв.

... Выли мины, тяжело ухая взрывались, обдавая вздыбленной землей. Место, где пролегала линия, обстреливал немецкий снайпер. Раненый Магомет Омаров быстро полз, пропуская в одной руке провод ... Пуля сначала угодила в живот, вторая насквозь прошила кисть руки. Омаров потерял сознание. Но это было недолго. Мысль о порыве линии не давала покоя. Коммунист Омаров, собрав воедино силы, продолжал ползти вдоль линии. За ним по пыльной траве тянулась полоска - кровавый след.

Мучительно медленно двигалось время. Омаров дополз. Слабеющими руками он пытался связать концы провода, и не мог. Не было сил. Тогда воин-патриот взял оба конца провода в рот ...

Здесь и нашли его товарищи. Коммунист Омаров до последней капли крови сражался на своем посту.

Огонь нескольких батарей обрушил враг на бойцов гвардии старшего лейтенанта Слезова. Одним из первых снарядов офицер был контужен. В тот же миг гвардии сержант Жеребцов стремглав бросился к своему командиру. Гвардеец знал: одна из священных обязанностей воина - охранять в бою жизнь командира, а если надо, самому отдать жизнь, но спасти его.

Собрав всю волю и силы воедино, Жеребцов перенес офицера в свежую воронку. Сержант помнил закон войны - два раза в одно место снаряд не попадает.

Но ливень осколков летал над воронкой. Сталь врезалась в ее стенки. Смертельная опасность по-прежнему грозила старшему лейтенанту Слезову. Тогда гвардеец Жеребцов своим телом укрыл командира. Один из осколков ранил сержанта Владимира Жерецова. Но ценою своей крови он спас офицера.

 ... Слава вам, беззаветные герои! Вы свято выполняете свой долг перед Родиной. И Родина не забудет ваших подвигов.

15. Веселые ребята

От прямого попадания фашистской авиабомбы загорелась автомашина со снарядами. Рядом было много машин: с бензином, продуктами, ценным грузом. Пламя готово было переброситься на них, а в это время немецкие самолеты с отвратительной паучьей свастикой на крыльях, на бреющем полете поливали свинцом пулеметов место пожара.

Уже начали рваться снаряды. Пламя горящей автомашины высоко поднималось вверх, выделяя черные клубы дыма. Презирая опасность, первым бросился тушить пожар баянист бригады красноармейской художественной самодеятельности гвардии сержант Филимонов. За ним последовали санитар Капранов и красноармеец Бафтоловский. В этот день много военного имущества спасли отважные гвардейцы.

Когда подразделение ведет бой, члены бригады красноармейской художественной самодеятельности работают, не считаясь со временем и затратой сил. Одни на поле боя собирают трофеи, другие помогают врачам обрабатывать раненых, третьи доставляют на передовую боеприпасы. А в перерывы между боями коллектив бригады под руководством гвардии лейтенанта Листопадова ставят концерты.

Бойцы любят участников художественной самодеятельности, в шутку называя их «Веселые ребята». Да и в самом деле: много веселых минут доставили они бойцам, сержантам, офицерам подразделений. Нельзя без улыбки вспомнить сержанта Наройченко с его знаменательными пародийными куплетами на Гитлера. А как хороши пляски Малышева и Хабарова, скетчи, в которых играет Тамара Венедиктова, блестяще читает красноармеец Лебедев. Все мы любим слушать пение Оли Басиной, Володи Зайцева. Все это не раз нас заставляло забывать на час суровые фронтовые будни. «Веселые ребята» умеют веселить. И не только веселить.

- После того, как я просмотрел концерт нашей бригады художественной самодеятельности, - пишет в красноармейскую газету гвардии сержант Барский, - у меня много злости на немцев прибавилось. И теперь в бою я буду еще более беспощаден.

Острым смехом, большевистским словом, ярким призывом, бодрой песней наши «Веселые ребята» помогают бить врага.

ПОБЕДА

Два часа ночи. Лагерь спит. Тишина. Лишь изредка со стороны противника раздаются редкие пулеметные очереди, да неугомонные птицы, не успев вздремнуть, просыпаются навстречу ранней заре.

Вдруг из одной землянки выскочил офицер и громко, что есть силы восторженно крикнул:

- Товарищи, победа!

И ожил лагерь. На улицу выскакивали возбужденные бойцы, сержанты и офицеры.

- Победа!

- Победа! - неслось из края в край. Русские и казахи, грузины и чуваши, бойцы и сержанты как родные бросились друг другу в объятья. Целовались, смеялись, плакали от нахлынувших чувств.

- Победа!

- Победа!

То там, то тут гремит мощное гвардейское «Ура!» Кто-то, не сдержав радости, выстрелил в воздух  ... Прошло две-три секунды и в небе стало светло, как днем. Взвились тысячи разноцветных ракет.

- Конец войне!

Ликует фронт. Гремят салюты в честь победы. Строчат пулеметы, гулко ухают пушки, пронзительно свистят взвиваясь вверх ракеты. Из уст в уста передается заветное слово.

- Победа!

Победа. Она вела нас из-под стен Москвы и Сталинграда, от степей Дона и Кубани, с кавказских гор и черноморских берегов. Через болота Псковщины и Приильменья, через миллионы преград шли мы, не зная устали. Тернист был путь. Труден. Но вот в майскую ночь тысяча девятьсот сорок пятого года пришла она, долгожданная, желанная, светлая наша победа.

Остаток ночи никто не спал. Никто. С жадностью расхватывали экстренный выпуск газет и листовок. Вот в группе гвардейцев сержант Волков в какой раз читает Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР об объявлении 9 мая ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ.

Торжественно звучит голос гвардейца. Николай Волков кавалер орденов Красной Звезды, Славы 2 и 3 степеней и трех медалей воюет с первого дня Великой Отечественной войны. Он дрался под Смоленском, участвовал в боях под Вязьмой и Можайском. Он испытал горечь отступления. Он четырежды пролил свою кровь за Родину. И вот он, закаленный в боях, не знавший страха перед врагом, сейчас волнуется. Шутка ли:

- Победа!

Наша победа!

... Шумят боевые знамена. Полощатся на ветру. Часть выстроилась на парад.

Словно вылитые из стали, не шелохнувшись, стоят ветераны: Бахирев, Мелицев, Мармажев, Носов, Новожилов, Хайдуллин, Ащербеков, Масаев, Вениаминов, Саркисов и многие другие, прошедшие под этим прославленным боевым знаменем весь путь, от стен Москвы до вод Балтики. На лице каждого радость и счастье.

Чеканя шаг генералы проходят вдоль фронта. Перекатывается мощное «Ура!»

Митинг. Взволнованные речи бойцов, сержантов, офицеров.

- Победа. И в этот час, как и во все дни, мысли каждого направлены к тому, кто привел нас к победе.

- Сталин!

С его именем на устах, с его образом в сердце шли мы в бой.

Презирая смерть, мы шли, вдохновляемые Верховным Главнокомандующим Маршалом Советского Союза Сталиным. Шли, чтобы победить.

И победили!

Об этом говорили на митинге офицер Б. Пилюгин, майор С. Попов, ефрейтор А. Попов, старшина А. Петухин и В. Кабанец.

- Победа и Сталин! Сталин - привел нас к победе.

... Сотни ракет взвились в небо и рассыпались разноцветными гирляндами. Мощный залп сотрясает воздух. Это наша часть салютует в честь победы, в честь Великого Сталина.

Торжественно звенит церемониальный марш. Четко отбивая шаг, проходят гвардейцы мимо трибуны.

Впереди Гвардейское знамя. Наша слава. Наша гордость.

Высоко держит его знаменоносец - штабной офицер Виктор Кузьмин. Я помню его в те суровые дни августа-октября 1942 года, когда наша часть подвергалась жестокому испытанию. Тогда Виктор Кузьмин был рядовым. Сейчас он - майор. Четыре правительственные награды украшают его грудь.

Идут стрелки, автоматчики, артиллеристы, минометчики, саперы, разведчики, связисты, истребители танков. Идут закаленные в боях, непоколебимые, храбрые.

Идут победители!

Шумят боевые знамена. Свидетели нашей боевой славы. А по всей Советской земле от края и до края, от моря и до моря ликует народ.

- Победа!